– Ты же знаешь, что мы все оплатим. Как только мы выиграем суд…
– Солнышко, – снова это слово и я скриплю зубами, – мне деньги нужны сейчас. А суд… Он может длиться неделю, месяц, год. Я знаю в какой стране я родился. Поэтому сначала деньги, а потом все остальное.
– Рассрочка? – с надеждой спросила я, отчего тот громко рассмеялся.
– Крайнова, ты никогда не сдаешься? Я восхищен! А знаешь, я, наверное, смогу кое-что тебе предложить, – встал из-за стула и медленно, словно акула, почуявшая истекающую кровью жертву, двинулась ко мне, – Что, если я прощу тебе часть долга, и дам отсрочку, допустим, на месяц, а ты, в свою очередь, – встав позади меня, ладонями уперся о спинку стула, – выполнишь одну мою маленькую просьбу?
Во мне росло подозрение, что его «маленькая», как он выразился, просьба, могла принести мне весьма крупные неприятности.
– Какую? – не выдержав длительной паузы, грубо спросила я.
Моего уха коснулось теплое дыхание и сердце пропустило удар, стоило услышать:
– Я хочу…тебя.
ГЛАВА 19.
<Билли>
Скорость. Для меня она, как глоток свежего воздуха. Как прекрасная возможность побыть немного наедине с самой собой, своими переживаниями. Мысли и чувства постепенно упорядочиваются, разум проясняется, а все лишнее перестает отвлекать.
Жму на газ, обходя своего соперника, и радуюсь, словно ребенок, получивший в подарок щенка. В последнее время именно получаемая доза адреналина в гонках не дает мне окончательно сойти с ума и погрузиться в пучину депрессии. Вот и сейчас, прокручивая недавний разговор с Заликом, я пытаюсь отвлечься и не наделать глупостей, о которых буду жалеть.
«Я хочу…тебя», – вновь слышу у себя в голове его тихий шепот и сильнее сжимаю руль.
«На одну ночь, а может, на две, я пока не решил. Но ты станешь достойной оплатой за долги отца», – резко подрезаю малиновое Ferrari, что неосмотрительно оставил перед собой «окно», в которое я неминуемо решила втиснуться.
Впереди путь свободный. Давлю на газ и уношусь в свои мысли:
– Думаешь, сможешь меня потянуть, – отозвалась я, после минутного громкого смеха, – Вряд ли я подхожу на роль покладистой проститутки.
– А кто тебе сказал, что я люблю послушных девочек? – услышав это, мне стало уже не до смеха. Шутка затянулась. Смотрю в это холеное лицо и не понимаю, чего он хочет этим добиться? Что за игру ведет? Вокруг него всегда полно кандидаток на роль однодневок, почему именно я? Неужели хочет отомстить за свой проигрыш? Это просто бред!
– Залик, – не церемонясь, перехожу на его прозвище, – ты, случайно, голову себе после последнего заезда не пробил? Или может победа на «подставных» гонках совсем ударила тебе в голову, раз ты вдруг решил, что все на свете можно купить? Я что, по-твоему, похожа на мягкую игрушку на полке магазина?
– Нет, – обойдя стул, он наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза, – ты лишь маленькая испуганная девочка, которая не знает, откуда взять деньги, чтобы не развалить бизнес отца. Хотя, как по мне, он уже потерпел полный крах, стоило вам переехать на то место, – при слове «то место» он морщит нос и…отступает.
Обойдя стол, вновь садится за свой стул, напротив, и, по-деловому скрестив пальцы, продолжает гипнотизировать меня своим черным взгляда:
– Я предлагаю тебе шанс отстрочить неизбежное. Возможно на день, месяц, или больше. Смотря, как ты себя будешь вести. Ну-ну, не смотри на меня так, – жалобно протянул он, – Я знаю, как обстоят твои дела на самом деле. Нехватка рабочих рук, вовсе не из-за вашего «профессионализма», а скорее из-за отсутствия оплаты рабочим. Чапай не будет вечно с тобой, а парням нужно копить на дальнейшее образование. Ты же не хочешь, чтобы они пожалели о своем выборе пойти за тобой?
Я вихрем оказалась рядом с его столом, неприлично близко перегнувшись, чтобы заглянуть в его глаза, отчего мужчина от неожиданности дернулся назад. Меня колотила ярость, прежде всего из-за того, что Залик не только был во многом осведомлен о моих текущих делах, сколько вытащил наружу все мои страхи.