И пока толпа не схлынула, оставляя нас одних, я молча жду, впечатав свой взгляд в ее спину – прямую, как у вышколенной гимназистки на смотринах. И лишь вздрагивающие плечи выдают ее нервозность.
— Карина Егоровна Польских, — почти по слогам произношу я, когда за последним сотрудником закрывается дверь. Девушка отмирает, будто мои слова подействовали на нее обратимым заклинанием. Медленно разворачивается, безмолвно ожидая своей участи. — Или мне лучше обращаться к Вам – Карина Виннер? — ехидная улыбка касается моих губ. А я смотрю на нее, чуть склонив голову вбок, всем видом давая понять, что врать бессмысленно.
— Я не понимаю, о чем вы, — на вдохе рвано произносит она, сцепляя подрагивающие пальцы в замок.
— Да ну?
— Я развелась с мужем два года назад, взяла свою девичью фамилию и впредь попрошу вас не напоминать мне о прошлом, упоминая… — запинается, сглатывая волнение.
— Красива заученная отповедь, — шиплю я, подходя к ней вплотную.
Так и хочется обхватить ее личико жесткими ладонями, заставляя смотреть прямо в глаза, не позволяя даже на миг отвести от меня свой лживый взгляд. Сжимаю кулаки до побелевших костяшек в попытке утихомирить злость. Но лишь вдыхаю поглубже воздух, сладко пропитанный ее ароматом.
— И врешь, ты, красиво, — выдыхаю я, проводя костяшками по ее бархатистой коже, ставшей вдруг бледной щеки.
— В чем вы меня обвиняете? — чуть сбивчиво возмущается Карина, отодвигаясь и сверля меня грозным взглядом.
С каким-то затаенным наслаждением слежу за ней. За тем, как в волнении она прикусывает нижнюю губу. Как рвано дышит, за счет чего ее грудь, обтянутая белой футболкой, так соблазнительно вздымается, что кончики пальцев покалывает от фантомных воспоминаний. Она ничуть не изменилась с той нашей единственной встречи. И меня разрывает на части двоякое желание: придушить ее, словно гадюку, покушающуюся на чужую добычу, или впиться в ее манящие губы жадным поцелуем.
— Отец умер, и теперь ты, — ловлю ее недоумевающий взгляд, — счастливая и очень богатая вдова, — выплевываю ядовитое обвинение, но на душе легче не становится.
— Что? — хлопает пушистыми ресницами, отрицательно качая головой, — я не пойму, о чем вы…
— Хватит мне выкать, — грозно придвигаюсь к ней вновь, — думаю совместный секс, пусть даже с пасынком, рушит стену официоза, — ухмыляюсь я, с сарказмом наблюдая за тем, как с ее лица окончательно сходит краска, рот округляется в неподдельном удивлении, а глаза распахиваются в искреннем шоке.
= 15 =
*Владислав*
Я с интересом наблюдаю за ошарашенной Кариной. Эмоции на ее побледневшем лице меняются с немыслимой скоростью, словно быстро прокручиваемые кадры киноленты. От шокированного удивления, до полного отрицания. И все настолько искренне, что впору вручать награду за отличное актерское мастерство.
В полном замешательстве она качает головой и даже чуть отстраняется от меня. Всматриваясь немного испуганным взглядом в мое лицо, словно безмолвно молит сказать, что все это ложь.
Пожимаю плечами, развеивая ее надежды пеплом по ветру. И с легкой улыбкой наношу очередной штрих на картину жестокой реальности, расплывающейся, словно акварель под проливным дождем, оставляя на листе лишь бурые пятна.
— Неужели мой любвеобильный папаша не сообщил тебе о наличии в его, не совсем кристальной, биографии парочки бывших жен и отпрысков? — нарочно употребляю множественное число, пугая интриганку количеством потенциальных соперников в борьбе за наследство.
Хотя точно знаю, что официальных детей у Аркадия Сергеевича Виннер, кроме меня, не было.
— Нет, — с неуверенностью выдавливает она из себя ответ, а я изгибаю брови в удивлении. — То есть – да, — тут же запальчиво вскрикивает Карина, — я знала, что у мужа есть сын, но… — запинается, недосказав, делает глубокий вдох, видимо, придумывая себе оправдание.
— Но тебя это мало волновало? — с пренебрежением подсказываю я. — Оно и понятно, — язвительно шиплю, наклоняясь к ней и втягивая носом тонкий аромат ее цветочно-льдистых духов, знакомый запах, въевшийся в мою память с нашей единственной встречи, будоражит и злит одновременно, — зачем, да, забивать свою светлую головку лишними переживаниями, а потом еще наследством делиться или вообще без него остаться!