По своему характеру эго был добрый, милосердный и тихий человек. Но известно, что такие люди в пылу гнева бушуют, как страшные бури в Тихом океане. Хоть и не часто штормит океан, но уж когда начнет, то кораблекрушение неминуемо.
Его мрачное лицо сразу прояснилось, когда он увидел над крепостью алые сполохи. Они росли, становились ярче и, подобно первым солнечным лучам, осветили окружающие горы. Порой сполохи гасли, словно по ним проходили черные тучи и закрывали собой яркое свечение. И уже з следующую минуту надо всем этим разорвалась в воздухе ракета, и огненные искры посыпались во все стороны
«Наконец-то! — произнес мужчина и встал. — Итак, занавес поднялся, „псаломщик“ появился на сцене».
У подножия горы на берегу реки располагалось войско Давида Бека. Мужчина спустился с горы и направился к палатке мелика Парсадана. Большая часть ополченцев не сомкнула ночью глаз. Мужчина шел и ворчал себе под нос:
«Небось, он и не спит вовсе. Старые дэвы спят раз в семь лет, и семь дней подряд».
Он оказался прав: в шатре старого воина горел свет. Мелик Парсадан сидел один в палатке и читал маленькую книжку. То был Нарек, к которому благочестивый старик питал большую склонность, обращаясь к нему ежедневно по утрам и вечерам.
— Оставь свою книжку, — сказал вошедшим. — Батман-клыч персидского царя принес тебе благую весть.
— Какую? — спросил тот, пряча Нарек за пазуху.
— Наш брадобрей проявил свое лекарское искусство, — со смехом произнес он.
Мелик Парсадан знал, что тер-Аветик проник в крепость под видом цирюльника, но какую еще шутку он выкинул, пока не имел понятия.
— Что он там еще сделал?
— Устроит пожар и пустил ракету.
Морщины на лице набожного старика, всего несколько минут назад читавшего Нарек, разгладились. Он радостно схватил Баиндура за руку и сказал:
— Спасибо, князь, спасибо! Весть и в самом деле благая. Ты видел пожар своими глазами?
— Да, да, своими, не чужими же, — ответил князь Баиндур. — Всю ночь не спал. Сидел на вершине утеса, как черный ворон, и считал минуты, когда взлетит эта проклятая ракета.
— Благодарю тебя, господи! — воскликнул старый мелик и перекрестился.
— Кроме господа бога надо благодарить и тер-Аветика, он здорово облегчил нашу задачу. По правде говоря, несколько минут назад я был так зол на него, что под горячую руку отрезал бы ему бороду. Но теперь я его прощаю, хоть он и заставил себя долго ждать. Если увижу, с радостью поцелую его в бороду.
Добродушная улыбка тронула губы старого мелика:
— Тер-Аветик — замечательный человек, — сказал он.
— Только жаль, что поп. Если бы он не был вашим зятем, я бы вынудил его отказаться от сана. Но вы ведь всем родом влюблены в попов и в Нарек, — заметил князь
Старый полководец звал, что подобные байки Баиндур может рассказывать до бесконечности, и потому перешел к делу:
— Ну как, будем ждать остальных?
— Кого ждать? — спросил Баиндур. — Ждать нечего, у всех есть пара глаз, они тоже увидели пожар и ракету, так что знают, что им делать.
— Это верно, военачальникам Бека известен сигнал атаки. Но вот в чем вопрос: кто первый войдет в крепость?
— Мы войдем, — в голосе князя Баиндура прозвучала гордость. — Мы будем первыми. Наши части стоят у самого подкопа. Иначе и быть не может. Мы закрываем им дорогу. К тому же батман-клыч персидского царя скорее лишится руки, чем позволит обойти себя.
Старый мелик тоже знал, что они будут первыми. Верхнее течение Алидзора занял Мхитар спарапет, а Давид Бек и архиепископ Нерсес — нижнее. Сами же они находились у переправы через Гехву, как раз против подкопа, прорытого под крепостной стеной.
— Не мог бы ты вызвать сюда Арабо? — спросил Баиндур.
Так называл Баиндур военачальника Автандила за его смуглую кожу. Прозвище вскоре закрепилось за ним.
Мелик Парсадан послал телохранителя за Автандилом. Когда молодей военачальник явился, его темное красивое лицо сняло от восторга. Он уже все знал. Но старый мелик счел за должное известить его:
— Настал тот радостный час, которого мы ждали с таким нетерпением. В крепости все готово. Пора перейти к действиям. Надо пройти через подкоп о существовании его вы уже знаете. Проделать это нужно тихо и спокойно. От нашего благоразумия зависит исход дела, — сказал мелик Парсадан.
Баиндур, нетерпеливый по натуре, прервал старика:
— Из-за этого-то «благоразумия» да всяких там проповедей и поседели черные волосы батман-клыча персидского царя. Только сумасшедший не знает, что нельзя нам сейчас шуметь. Разве вор, забираясь ночью в дом спящего горожанина, входит туда с барабанным боем? Оставим это. У меня к тебе просьба, мелик, разреши мне с моими людьми первым воспользоваться этим проходом. Пусть это будет наградой за добрую весть, которую я принес.