— Вот видите, что ваша Эсмигюль сделала? Она опозорила всю семью! На весь “жут”! Как мне теперь смотреть в глаза людям, — запричитала Юлтуз и выдавила из себя скупую слезу.
— Наша Эсмигюль вас опозорила? — процедила Дильшат и Равиль от тона отца тут же сел ровно и расправил плечи. — Ваш сын изменял моей племяннице, которая мне, как дочь. Не постеснялся и сделал это прямо в магазине! Где его воспитание? Где его голова была в этот момент? И после этого моя Эсмигюль вас опозорила на весь “жут”?
— Имран поклялся, что ничего не было. Эсмигюль ворвалась в магазин и устроила скандал.
Дядя недобро засмеялся и покачал головой.
— А продавщицы в вашем магазине всегда в одном белье ходят, как эта? — он бросил взгляд на смартфон Юлтуз. — Дресс-код у вас что ли такой? Тогда неудивительно, что ваш сын свое хозяйство в штанах не удержал.
Свекровь лишилась дара речи. Возмущенная и задетая, она глотала ртом воздух, заламывала руки и вопрошала:
— Да как вы…Да как вы смеете в моем доме?
— Успокойся уже, — буркнул ее муж, который все это время сидел молча. — Дай ей уже спокойно уйти.
— Мы забираем Эсмигюль и детей, — встав из-за стола пробасил дядя. — И с машиной мы тоже что-нибудь решим. Выход сами найдем.
Когда мужчины вышли во двор, девочки уже успели все загрузить. Эсми стояла растерянная и неживая. Подойдя к дяде она спросила:
— Что там?
Он по отечески обнял ее и ответил:
— Нормально все, не переживай. Пока родители не вернулись, поживешь у нас.
Эсми заплакала на дядином плече, а когда отстранилась и вытерла мокрую щеку, увидела, как в окне дома приподнялась плотная занавеска. Юлтуз властно взирала на нее, одновременно ликуя, что избавилась от нежеланной невестки и злясь на ее дядю, поставившего ее на место.
Они только отъехали от дома и еще не свернули направо, к большой дороге, как Равиль, посмотрев в зеркало заднего вида, хмыкнул:
— О, Эсми, твоя машина.
Эсмигюль посмотрела назад и увидела свой небесно-голубой Субарик. От досады и обиды поджала губы, пообещав себе, что все равно его заберет.
— Рава! Рава! Останови машину! — крикнула Софья, отчего брат резко затормозил.
— Сонька блин! — выругался Равиль.
— Я сумку в доме забыла, сбегаю за ней, — она так быстро вылетела из салона, что никто ничего толком не понял.
— Так ее же не было в доме, — посмотрел на сына Дильшат.
— Пойду помогу ей ее найти, — поставив авто на ручник, он вышел следом, а Эсми только громко ахнула и тоже побежала за ними.
Соня шагала размашисто, так что маленькая сумка на длинном ремешке подпрыгивала за спиной, а длинные светлые волосы развевались на ветру. Имран вышел из машины и пошел открывать ворота, чтобы загнать джипик.
— Эй, Имран, — окликнула его Софья, заставив его обернуться.
— Что тебе, Соня? — поморщился он.
Девушка подошла к нему непозволительно близко и ударила коленом по мужскому достоинству с такой силой, что он выматерился и сложился пополам.
— Гандон, — рыкнула Софья.
— Еще одна дура и истеричка, — кривясь от боли и гнева, крикнул он. — В вашей семье все девки ебанутые.
Но стоило ему выпрямиться, как по лицу прилетел еще один сильный удар. На этот раз бил Равиль. Имран отлетел к воротам. Из носа текла кровь.
— Сам ты ебанутый, — потерев ладонью кулак, выплюнул старший брат.
— Равиль! Соня! — громко позвал своих детей Дильшат. — Идите в машину.
Рядом с дядей стояла бледная Эсмигюль. Имран прижимал окровавленные пальцы к носу и смотрел на жену, как на злейшего врага. Алые капли кляксами падали на серый асфальт.
“Кровь за кровь”, - подумала Эсми, глядя на потрепанного мужа.
После она равнодушно развернулась и пошла прочь из этого дома.
Глава 5. Почему я так долго терпела?
— Апака! Апака! (уйг. — мамочка, далее для удобства буду использовать слово “мама”)
Дети встретили с криками, поцелуями и обнимашками. Они привыкли, что с садика их всегда забирала мама, но увидев тетю Соню только обрадовались, потому что с ней всегда было весело. И теперь Руфат и Ситора наперебой стали рассказывать о том, что делали, пока Эсми сидя на корточках, прижимала к себе двойняшек.
— Мы ездили в магазин. Тетя Соня разрешила брать все, что угодно. Любую “запрещенку”.