— Сделай одолжение, представься. Конечно, вежливость — это скучно, но хотелось бы понять, с кем я говорю, — ядовито улыбнувшись, процедил я.
— Ни одно из двух моих имен ни о чем тебе не скажет, но ты прав: иногда надо соблюдать приличия. Итак, меня зовут Алексей Крымов. Вот и познакомились, — он изобразил ответную улыбку.
— Как насчет второго имени?
— Всему свое время.
— Как ты проник в мою квартиру? — спросил я, усаживаясь в свое кресло и стараясь держаться непринужденно.
— Еще один скучный вопрос. Послушай, @Knyaz_E, давай не будем ходить вокруг да около. Я знаю, что ты сейчас под колпаком. И знаю, почему тебя отпустили. Неужели ты не хочешь спросить меня о чем-то действительно важном? — судя по легкому раздражению в интонациях, мой собеседник, похоже, начал терять терпение.
— Пока что я до сих пор не имею понятия, кто ты и чьи интересы представляешь.
Он нетерпеливо кивнул и протянул мне папку.
Я заметил на внутренней стороне его правой ладони идеально круглый шрам от ожога. Он перехватил мой взгляд и усмехнулся.
— Возьми. Прочитай, а потом продолжим разговор. Так будет быстрее.
Папку я взял с опаской, ожидая, что в квартиру ворвутся люди в масках, вооруженные автоматами: «Всем оставаться на местах!». Или со шприцами, заряженными отключающей сознание дрянью.
К счастью, ничего такого не случилось.
— Что это?
Он не ответил.
Первая страница, слегка пожелтевшая от времени, была исписана мелким убористым почерком.
«Это случилось в 1997 году, когда я еще не работал в Конторе. Некто К-в, сотрудник первого отдела, побывал в одной восточной стране. В загранкомандировке, ага. Не знаю, чем именно он там занимался, поскольку первый отдел, будучи «белой костью» Конторы, своеобразной кастой избранных, всегда надежно хранил свои секреты. В тех материалах, что позднее попали в мои руки, детали операции не раскрывались, да и не в них суть».
— Так что же это? — настойчиво повторил я.
— Допустим, дневник одного твоего старого знакомого. Который думал, что его сжег. Не спрашивай, как это попало ко мне. Просто прочти, — спокойно и даже как-то лениво ответил Крымов
«Интереснее другое. Из своей поездки К-в привез два одинаковых по размерам, круглых и черных шарика для медитаций. На одном из них было стилизованное изображение дракона, на другом — феникса. Каждый из шариков по величине примерно соответствовал мячику для пинг-понга. Ничего особенного, такие сейчас можно увидеть в любом магазинчике, торгующим эзотерическим барахлом: две небольшие металлические сферы, покрытые лаком, а в каждой — колокольчик. По словам К-ва, он купил их за копейки на одном из тех рынков, где праздные туристы приобретают псевдодревние безделушки. Как дело обстояло в действительности, никто так и не выяснил: спустя четыре дня после своего возвращения оперативник скончался прямо на рабочем месте в своем кабинете, сжимая «дракона» в левой руке, а «феникса» — в правой. Официально было объявлено, что сотрудник разведки застрелился из табельного пистолета. Но вот согласно засекреченному заключению эксперта, которое я лично изучал, став сотрудником «инквизиции», оперативник скончался в результате «возникновения очага кратковременной и интенсивной гипертермии в области сердца и верхней части желудка». Проще говоря, товарищ в буквальном смысле сгорел, словно внутри у него вспыхнул и тут же прекратился небольшой пожар с температурой пламени порядка 400 градусов по Цельсию. В отчете патологоанатома было указано, что кожа на ладонях К-ва почернела и обуглилась. По этой причине хоронили его в закрытом гробу. А почему — коллегам К-ва так и не объяснили. По Управе поползли фантастические байки о внедренных в штат исламских террористах, об астральных террористах и даже о террористах-инопланетянах, кровожадно убивающих наших оперов. Начальство впало в ярость, породив глупейшее распоряжение о пресечении нелепых слухов, а также дисциплинарных мерах взыскания по отношению к распространителям недостоверных сведений. На том все и закончилось. Впрочем, старожилы Конторы, с которыми я потом общался, в подробностях живописали, как в Управу явились два молчаливых спеца в костюмах химзащиты, поместили шарики в контейнер и увезли в неизвестном направлении на бронированном джипе».
Я закрыл папку, не решаясь перевернуть страницу. Мне казалось, что там, дальше будет нечто неотвратимое и бесповоротное — то, что не смогу ни принять, не изменить.
Или же это был страх, который снова вцепился в меня своими когтистыми лапами.