Шукшин Василий
Дебил
Василий Шукшин
ДЕБИЛ
Анатолия Яковлева прозвали на селе обидным, дурацким каким-то прозвищем - "Дебил". Дебил - это так прозвали в школе его сына, Ваську, второгодника, отпетого шалопая. А потом это словцо пристало и к отцу. И ничего с этим не поделаешь - Дебил и Дебил. Даже жена сгоряча, когда ругалась, тоже обзывала - Дебил. Анатолий психовал, один раз "приварил" супруге, сам испугался и долго ласково объяснял ей, что Дебил - так можно называть только дурака-переростка, который учиться не хочет, с которым учителя мучаются . "Какой же я Дебил, мне уж сорок лет скоро! Ну?.. Лапочка ты моя, синеокая ты моя... Свинцовой примочкой надо - глаз-то. Купить?"
Так довели мужика с этим Дебилом, что он поехал в город, в райцентр, и купил в универмаге шляпу. Вообще он давненько приглядывался к шляпе. Когда случалось бывать в городе, он обязательно заходил в отдел, где продавались шляпы, и подолгу там ошивался. Хотелось купить шляпу! Но... Не то что денег не было, а - не решался. Засмеют деревенские: они нигде не бывали, шляпа им в диковинку. Анатолий же отработал на Севере по вербовке пять лет и два года отсидел за нарушение паспортного режима - он жизнь видел; знал, что шляпа украшает умного человека. Кроме того, шляпа шла к его широкому лицу. Он походил в ней на культурного китайца. Он на Севере носил летом шляпу, ему очень нравилось, хотелось даже говорить с акцентом.
В этот свой приезд в город, обозлившись и, вместе, обретя покой, каким люди достойные, образованные охраняют себя от насмешек, Анатолий купил шляпу. Славную такую, с лентой, с продольной луночкой по верху, с вмятинками - там, где пальцами браться. Он их перемерил у прилавка уйму. Осторожненько брал тремя пальцами шляпу, легким движением насаживал ее, пушиночку, на голову и смотрелся в круглое зеркало. Продавщица, молодая, бледнолицая, не выдержала, заметила строго:
- Невесту, что ли, выбираете? Вот выбирает, вот выбирает, глядеть тошно.
Анатолий спокойно спросил:
- Плохо ночь спали?
Продавщица не поняла. Анатолий прикинул еще парочку "цивилизейшен" (так он про себя называл шляпы), погладил их атласные подкладки, повертел шляпы так, этак и лишь после того, отложив одну, сказал:
- Невесту, уважаемая, можно не выбирать: все равно ошибешься. А шляпа - это продолжение человека. Деталь. Поэтому я и выбираю. Ясно? Заверните. - Анатолий порадовался, с каким спокойствием, как умно и тонко, без злости, отбрил он раздражительную продавщицу. И еще, он заметил: купив шляпу, неся ее, легкую, в коробке, он обрел вдруг уверенность, не толкался, не суетился, с достоинством переждал, когда тупая масса протиснется в дверь, и тогда только вышел на улицу. "Оглоеды, - подумал он про людской поток в целом. - Куда торопитесь? Лаяться? Психовать? Скандалить и пить водку? Так вы же успеете! Можно не торопиться".
По дороге он купил в мебельном этажерку. От шоссе до дома шел не торопясь; на руке, на отлете, этажерочка, на голове шляпа. Трезвый. Он заметил, что встречные и поперечные смотрят на него с удивлением, и ликовал в душе.
"Что, не по зубам? Привыкайте, привыкайте. А то попусту-то языком молоть вы мастера, а если какая сенсация, у вас сразу глаза на лоб. Туда же - обзываться! А сами от фетра онемели. А если бы я сомбреро надел? Да ремешком пристегнул бы ее к челюсти - что тогда?"
На жену Анатолия шляпа произвела сильное впечатление: она стала квакать (смеяться) и проявлять признаки тупого психоза.
- Ой, умру!- сказала она с трудом.
- Схороним, - сдержанно обронил Анатолий, устраивая этажерку у изголовья кровати. Всем видом своим он являл непреклонную интеллигентность.
- Ты что, сдурел?- спросила жена.
- В чем дело?
- Зачем ты ее купил-то?
- Носить.
- У тебя же есть фуражка!
- Фуражку я дарю вам, синьорина, - в коровник ходить.
- Вот идиот-то. Она же тебе не идет. Получилось знаешь что: на тыкву надели ночной горшок.
Анатолий с прищуром посмотрел на жену... Но интеллигентность взяла верх. Он промолчал.
- Кто ты такой, что шляпу напялил?- не унималась жена. - Как тебе не стыдно? Тебе, если по-честному-то, не слесарем даже, а навоз вон на поля вывозить, а ты - шляпу. Да ты что?!
Анатолий знал лагерные выражения и иногда ими пользовался.
- Шалашня! - сказал он. - Могу ведь смазь замастырить. Замастырить?
- Иди, иди - покажись в деревне. Тебе же не терпится, я же вижу. Смеяться ведь будут!..
- Смеется тот, кто смеется последний.
С этими словами Анатолий вышел из дома. Правда, не терпелось показать шляпу пошире, возможно, даже позволить кому-нибудь подержать в руках - у кого руки чистые.
Он пошел на речку, где по воскресеньям торчали на берегу любители с удочками.
По-разному оценили шляпу: кто посмеялся, кто ска зал, что хорошо, глаза от солнышка закрывает... Кто и вовсе промолчал - шляпа и шляпа, не гнездо же сорочье на голове. И только один...
Его-то, собственно, и хотел видеть Анатолий. Он - это учитель литературы, маленький, ехидный человек. Глаза как у черта - светятся и смеются. Слова не скажет без подковырки. Анатолий подозревал, что это с его легкой руки он сделался Дебилом. Однажды они с ним повздорили. Анатолий и еще двое подрядились в школе провести заново электропроводку (старая от известки испортилась, облезла). Анатолий проводил как раз в учительской, когда этот маленький попросил:
- А один конец вот сюда спустите: здесь будет настольная лампа.
- Никаких настольных ламп, - ответствовал Анатолий. - Как было, так и будет - по старой ведем.