Когда-нибудь у нее тоже так будет. Совершенно другие отношения, другие узы.
– Слушайте, я тут подумала… – снова поворачивается к ним Брайди. – Вы упоминали, что хотите заглянуть к нам, но лучше не надо. Все очень заняты.
И пусть фраза брошена словно бы невзначай, но ничего подобного. Это предупреждение держаться от них подальше.
Элин смотрит на Айзека, не зная, что ответить.
– Я…
– Брайди? Ты тут? – Нед. По крайней мере, его голос. Первой появляется собака, она натягивает поводок, поднимаясь по тропе. – Мне показалось, я слышу твой голос.
Нед останавливается на краю настила, наматывает поводок на руку, и вены на его предплечьях вздуваются, когда пес прыгает к Брайде и Этте.
– Еда готова.
– Нед следит за тем, чтобы еда не остыла, – с улыбкой поясняет Брайди.
– Вы повар в лагере? – удивляется Айзек.
Нед улыбается.
– Вроде того. Иногда готовлю, под настроение.
– Ой, он скромничает. – Этта дергает мать за челку, и Брайди морщится. – Он готовит лучше, чем все мы вместе взятые.
– Я бы так не сказал…
Элин переводит взгляд с одного на другого. Разговор вроде бы дружелюбный, но что-то не то. Ощущается какая-то искусственность, натужность.
По-прежнему дергая Брайди за волосы, Этта начинает бормотать, показывая куда-то на землю:
– Смотри… смотри.
Встретившись глазами с Элин, Брайди улыбается.
– Я лучше пойду, пока не началось. Надеюсь, вам здесь понравится.
– В ближайшие дни обещают хорошую погоду. – Нед машет рукой в сторону холма за лагерем. – Сможете пройти пару миль.
Попрощавшись, Нед тянет пса за поводок, и они начинают спускаться по тропе.
Элин и Айзек провожают взглядом Брайди, которая с легкостью преодолевает все неровности, несмотря на тяжелую Этту, прижатую к материнскому бедру.
Как только гости уже не могут их услышать, Айзек разворачивается.
– И что ты об этом думаешь?
– Похоже на предупреждение держаться подальше от их лагеря.
Элин трет усталые глаза. Вторжение и странные отношения Неда и Брайди испортили ей настроение.
– Но почему? – хмурится Айзек. – Нед ведь сам приглашал нас зайти к ним.
– Может, это такой способ знакомства на их условиях, прежде чем мы придем сами. – Она пожимает плечами. – Честно говоря, это их дом. Они наверняка злятся, когда к ним забредают незнакомцы.
– Может, и так.
Все еще хмурясь, Айзек берет пиво.
Элин понимает, о чем он думает. О Кир.
– Сказать по правде, – осторожно произносит она, – мне кажется, лучше к ним прислушаться.
– И держаться подальше?
– Да. Предполагалось, что эта поездка должна стать…
Элин не представляет, чем должна была стать эта поездка, но после стресса, вызванного последним делом и разрывом с Уиллом, она понимает, что все должно быть не так. Ей хочется вновь узнать Айзека как следует, а не тратить время, гоняясь за чужими призраками.
– Я должен был показать тебе это раньше, – после паузы говорит Айзек. – Это прислал Пенн.
Он сует в руки Элин телефон.
На экране фотография.
Кир сидит на вершине холма, задрав кверху грязные подошвы ботинок. Темные волосы падают на лицо. Широко улыбаясь, она смотрит прямо в объектив камеры.
Элин уже хочет отдать телефон обратно, как вдруг застывает.
Что-то кажется узнаваемым. Что-то в ее лице и глазах.
Придвинув телефон ближе, Элин внимательно изучает снимок, но по-прежнему не может понять, в чем дело. Может быть, она просто похожа на кого-то из знакомых. Всего лишь сходство, да и только.
– Кроме Кир у него никого не осталось, – шепчет Айзек, наблюдая за ней.
– Никого из родных?
Он качает головой, в глазах мелькает тень.
– Как и у нас, – тихо произносит он. – Только мы двое.
Элин молча кивает, но, когда возвращает телефон, рука ее дрожит, а пальцы скользят по стеклу.
13
Кир
Девон, июль 2018 года
Проведя время с другими людьми, Зеф всегда находит способ обозначить, что я принадлежу ему.
Ментально. Физически. Рукой на моем сердце. Рукой на моей душе.
Есть только мы, только мы одни. Все остальные где-то вдали.
Так повелось с первого мгновения, едва мы познакомились одним из летних вечеров в Лигурии, когда родители моего приятеля устроили вечеринку на пляже, а Зеф работал там поваром.
Нас мгновенно притянуло друг к другу, словно магнитом. Я видела на пыльной террасе только Зефа, хотя там находилась куча народа. Обнаженный по пояс, он склонился над грилем, пот струйками стекал по его лицу, скапливаясь в выемке над ключицей.