— Ты там? — стукнул в дверной косяк.
— А кто это? — прозвучал какой-то безжизненный голос художницы.
— Партнёр, — усмехнулся я. — Открывай, погостила и хватит, наверняка Клешня, тьфу, Кеша беспокоится.
В комнате что-то заскрипело, упало, послышался звон чего-то разбитого, а потом замок щёлкнул и на меня с надеждой уставилась Лида. На шее молодой женщины один сплошной синяк, волосы растрёпанные, глаза красные, макияж потёк. А ещё и платье рваное в нескольких местах. Она что-то попыталась спросить, но только беззвучно рот открыла.
— Ты как? В порядке? Ничего не болит? — задал ей вопросы, а сам диагностику запустил, при этом отметив, что от недавно переполняющей магии в источнике осталось всего-ничего.
— Как Кеша? — сумела из себя выдавить художница и закусила губу, из которой кровь показалась.
— Думаю с ним всё в порядке, — ответил ей, боясь обнадёжить раньше времени. — Марианна к нему мою девушку повела, Лена твоего парня быстро на ноги поставит, не волнуйся, тебе нельзя.
— Это хорошо, — выдавила из себя улыбку художница и покачнулась.
Я её подхватил под руку и немного поделился своей силой. Мог бы и больше, но понятия не имею, как это отразится на ребёнке. Надо бы об этом с Сироткиной проконсультироваться, а то ненароком попытаюсь кому-нибудь помочь, да только хуже сделаю.
— Спасибо, — выдохнула Лида.
— Собирайся, — сказал девушке, а потом уточнил: — Ты же не собираешься здесь оставаться?
— С ума сошёл! — замахала она на меня руками, а потом за шею схватилась: — Гадство, болит.
Переломать бы руки тому, кто это сделал, да вряд ли Лида точно на обидчика укажет, братья похожи, как две капли воды. Впрочем, можно и обоих наказать, действовали-то заодно, один Лиду держал, второй Кешу избивал.
— Где твоё пальто? В прихожей? — уточнил я, намереваясь как можно быстрее покинуть эту квартиру.
— Нет, меня сразу сюда провели, — ответила художница и зябко плечами повела. — Мама потом зашла, нотацию прочла и сказала, что если ещё раз с Кешей увижусь, то ему голову оторвут.
— Какая она у тебя оказалась кровожадной, — хмыкнул я. — Никогда бы не подумал. Ничего, не бойся её, если начнёт права качать, то привет от меня передай и скажи, что на помощь позовёшь. Поняла?
— Хорошо, так и сделаю, — серьёзно ответила молодая женщина, почему-то посчитавшая, что так оно и будет.
Братья понемногу в себя приходят, уже в сознании. Один к стене привалился, второй о дверь в ванную опирается. Однако, при моём появлении сделали вид, что ничего не видят и не слышат, замерли и дышать перестали.
— Это ты их так? — удивлённо спросила Лида, а потом покосилась на сидящую на стуле Нину Анатольевну, которая поджала губы и взглядом пытается меня испепелить.
— Они очень неуклюжие, всё время об пол и стены бились, — хмыкнул я и подтолкнул девушку к выходу.
Пришлось применить силу, чтобы покинуть квартиру. Дверь перекосило, недаром в неё один из братьев пару раз ударился. Кстати, спина у меня сразу же заболела, словно вспомнила, что первым-то я на прочность проверил дверное полотно.
— Неужели выбрались? — недоверчиво спросила Лида, когда на улице оказались.
— Сомневаешься? — хмыкнул я и предложил: — Могу ущипнуть!
— Не надо, — хрипло рассмеялась та, при этом в интонациях послышались нервные нотки.
Неужели предстоит ещё одну женскую истерику испытать? Два раза за один вечер это уже слишком. Правда, уже через пару секунд стало не до этого.
— Бежим! — воскликнул я и схватил Лиду за руку.
Вдали послышался специфический вой милицейской машины, направляющейся в нашу сторону. Не удивлюсь, если милиция по мою душу приехала. У Бургиновой в квартире имелся телефон, биологичка вряд ли бы вызвала наряд, а вот соседи вполне себе могли. Пошумели-то славно, не только полы, но и стены дрожали. Утрирую, но шум драки наверняка слышали соседи. Удивительно, что никто не вышел полюбопытствовать. Наверное, Нина Анатольевна многих достала, но в этом не уверен, зато точно знаю, давать объяснения в милицейском участке никак нельзя, как и оказаться замешенным в драке. Сразу же направят бумаги в школу, чтобы с учеником провели воспитательную беседу. Коснётся это и комсомольской организации, допускаю, что и до господина Шмелёва дойдёт. Тот обиды не показал, но наверняка её затаил, не обрадовавшись моему поведению на вечеринке. Случись это и возникнут трудности в шахматной карьере, на которую сделал ставку. Ну, точнее, по стране мне играть дозволят, а вот выезд за границу осложнится. Изо всех сил Лида старается не отставать, нам предстояло добежать метров двести до угла дома, где мы бы спрятались. В какой-то момент меня озарило, когда уже по кустам ударил свет от фар и синего проблескового маячка. Громкоговоритель пока молчит и значит нас не заметили.