Драко кричал, хватая всё, что попадалось под руку, и тут же отправлял это в стену. Хрустальная чернильница разлетелась вдребезги, пачкая чернилами обои и дорогой персидский ковёр. Гермиона вздрогнула, но продолжила свою исповедь.
— Я хотела почувствовать, каково это, — она тщетно пыталась подобрать правильные слова, которые ускользали от неё с каждым глотком воздуха. Да и могли ли быть любые слова о содеянном правильными? — Может, ты и прав, я просто свихнулась, но в этом есть и твоя вина! Ты был первым и наверняка знал, к чему это приведёт! Ты научил меня всему: как обольщать, как целовать и как отдаваться мужчине! Малфой, ты разрушил меня!
Драко остановился и развернулся к Гермионе, его раскрасневшееся лицо исказила гримаса злобы. Малфой слушал её, закипая от той ереси, что она тараторила. Бессовестная девка обвиняла его! Мало того, что она смешала его достоинство с грязью, растоптала и плюнула в душу, так Грейнджер посмела использовать его любимое оружие — нападение.
— Значит, это я во всём виноват! А не ты ли тогда пришла ко мне вся в слезах? «Драко, помоги, спаси меня, он такой козёл», — передразнил он её, припоминая о первой связи. — Никто не запрещал тебе прыгать в койку к любимому Уизелу и жить с ним долго и счастливо! Твоё нутро с самого начала нуждалось в чём-то большем, и, как оказалось, наших игр тебе было недостаточно!
Драко устало сел на пол и схватился руками за голову. Ему не хотелось смотреть на Грейнджер, особенно сейчас, когда он слышал её тихие всхлипы.
Плачь, Грейнджер, выплакай всё это дерьмо!
— Ты не понимаешь…
— Да, я не понимаю, как мог поддаться на твои провокации и как мог просрать всё, что имел! Невеста, приличная должность, Мерлин, я родную мать предал ради тебя! И что я получил взамен? Правильно — ничего!
Гермиона сильнее сжала пальцами подол мантии. Сердце с бешеной скоростью разгоняло кровь по организму, а вместе с ним и чувства вины и паники. Когда она шла по коридору Азкабана, когда отдавалась Долохову, даже когда убивала его, ей не было настолько страшно. Драко сжал челюсть почти до хруста, и Гермиона поняла, чем для неё это грозит, ведь такой Малфой бывает исключительно на допросах преступников, которых он ненавидит и презирает.
— Тебе было не до меня, когда я набрался смелости, чтобы, наконец, признаться в своих чувствах, когда купил то кольцо, и НЕ ДО МЕНЯ, КОГДА ТЫ ПЕРЕСПАЛА С ДОЛОХОВЫМ! Помнится мне, ты его голыми руками чуть не убила у меня на глазах. А теперь ты в очередной раз прибежала ко мне, вся такая жалкая и запутавшаяся. Нет, Грейнджер, с меня хватит!
— Просто выслушай меня, и я уйду, я обещаю, больше ты никогда меня не встретишь.
Обещаю, Драко.
— Выкладывай и проваливай из моего дома!
Его терпение вот-вот лопнет и одному Мерлину известно, чем это обернётся для них обоих. Быть может, Драко схватит её за ворот мантии и вышвырнет на улицу, а может и придушит голыми руками.
— Мне было больно, я клянусь тебе, это было той самой точкой невозврата. Я думала о нас с тобой и обо всём, что произошло. Все эти судебные разбирательства, рейды, и вообще, эта работа оказалась не для меня. Я была не готова ко всему этому, Драко. Ты единственное, что держало меня на плаву, но и тут я облажалась, — Гермиона замолчала, шумно выдыхая от быстрого темпа своего монолога. — Я пошла к нему не потому, что хотела его. Я мечтала покончить с ним раз и навсегда! Я была уверена, что сделав это, почувствую всю ту гниль и выброшу его из своей головы. Эти видения… они превратили меня в чудовище, Драко! Сегодня он умрёт, а я совершенно ничего не чувствую. Я наивно полагала, что буду рада, но нет… пусто. Будто этот человек никогда не присутствовал в моей жизни, и я даже имени его не слышала.
Драко исподлобья взглянул на неё: стоит, обнимая себя за плечи, слегка покачиваясь, точно душевнобольная. Внутри что-то приказало подойти, обнять и пожалеть эту глупую запутавшуюся в себе девчонку. Он еле сдержал себя от минутной слабости и приложил все усилия, чтобы представить себе картину, где она в объятиях, будь он проклят, Антонина Долохова. Представил и тут же отогнал прочь грязные мысли. Ему хотелось остаться один на один с информацией, которую так легко вывалила на него Гермиона. Нужно обдумать всё и хорошенько напиться, ведь трезвым он эту ночь не переживёт, как и утро, день, вечер и новую ночь. И если огневиски не поможет, он сотрёт себе память и навсегда исчезнет с радаров Грейнджер и ей подобных.
— Всё сказала?
— Глупо просить тебя о прощении, потому просто забудь меня, Малфой, выброси меня из головы, как я выбросила Долохова!
Выброси меня из своей головы, умоляю! Я не могу по-другому! Я ненавижу себя, Драко, я проклинаю себя! Прости и забудь…
По окну отбивали барабанный ритм капли дождя. Гермиона боялась даже на секунду взглянуть в сторону Малфоя. Стыдилась и молила Мерлина дать ей шанс. Она не объяснила, на что ей нужна поблажка, просто просила судьбу решить все за неё здесь и сейчас. В горле стоял ком, мешающий сделать глубокий вдох, а по бледным щекам стекали слёзы. Будь тут Макгонагалл, уж точно не погладила бы по головке некогда любимую ученицу.
Гермиона вспомнила Хогвартс. Увидела картину искривлённого презрением лица Драко тогда перед тренировкой по квиддичу. Услышала в свой адрес «поганая грязнокровка». Ладонь зудела от звонкой пощёчины на третьем курсе. Гермиона ощутила на своём плече толчок, когда они столкнулись в коридоре на четвёртом курсе, прямо за день до Святочного бала.
И наконец услышала свой голос, как поклялась ненавидеть хорька до конца своей жизни. Выходит, это было лишь пустыми словами, которые ничего не значат, как и она сама теперь для Драко Малфоя.
— Убирайся!
Драко не поднялся с пола; смирно ждал пока Гермиона уйдёт, и она ушла. Не просила ещё минуту, не несла очередной бред, не попрощалась. Утёрла рукавом мантии слезы и вышла, тихонько прикрыв за собой дубовую дверь.
Комментарий к 6.
В честь своего дня рождения, дарю вам предпоследнюю главу Decadence!
Обещаю, окончание этой истории удивит вас, а заодно даст пищу для размышлений о поступках Гермионы Грейнджер, Драко Малфоя и Антонина Долохова.
Ваши отзывы к этой и другим моим работам, будут лучшим подарком!
С любовью, ваша Satire_de_Victoria🖤
========== 7. ==========
Yes they know that you’ve hurt yourself another time
Don’t they know that you’re full of pain already?
Yes they know that you’ve hurt yourself another time
Decadence isn’t easy, is it?
Then you slowly recall all your mind
Why, your soul’s gone cold, and all hope has run dry
Dead inside
Never enough to forget that you’re one of the lonely
Slowly recall all your mind
— Тебе следует носить волосы распущенными, девочка, хвост придаёт твоему лицу… — Антонин задумался, пробегаясь взглядом по бледному лицу Гермионы. Его скованные руки потянулись к спадающему на плечо каштановому хвосту. — Усталости? Определённо, с ним ты выглядишь усталой.
— С каких пор ты стал разбираться в этом? — на автомате выдала Гермиона и крепко сжала предплечье Долохова, не позволяя ему дотронуться до своих волос. Она приготовилась к перемещению.
— Запомни, ты можешь считать меня кем угодно, думать обо мне что угодно, но! — очередная пауза, задерживающая перемещение. — За свою жизнь я научился трём вещам на оценку превосходно: вычислять предателей, хладнокровно убивать и разбираться в женщинах и их красоте. Вот ты не очень красивая, знаешь?
— Закрой рот! — Гермиону зацепили его слова, но она постаралась не подавать вида. Вышло, мягко говоря, не очень, и Долохов победно усмехнулся.
— Я не это хотел сказать, послушай, ты не красивая по стандартным меркам красоты, но я ясно вижу твой внутренний стержень. Потенциал, если хочешь. Поверь мне, ничто не делает женщину краше, чем сильный характер! Ты можешь гордиться собой, девочка. Помяни моё слово, только слепой больной на голову ублюдок поспорит со мной.