Это катастрофа.
— Сразу видно, что это вина женщины, — раздается напротив приветливый голос, и я поднимаю взгляд.
Передо мной стоит барменша, окруженная светомузыкой и дымом. Она широко улыбается, а я себе такого позволить не могу.
Я растерялся, поэтому не отвечаю, но она указывает на моё лицо.
— Видимо, она очень красивая. Вам сильно досталось.
— Да, вы удивительно проницательны, — бормочу я, слыша в ответ её смех.
— Просто я давно здесь работаю. Ещё немного, и смогу предсказывать судьбу. Хотите, попробуем?
— Нет, спасибо. С меня на сегодня хватит плохих новостей.
— Тогда, возможно, желаете что-нибудь заказать?
Я бросаю взгляд за её спину, оценивая более чем достойный выбор алкоголя. Но я, пусть даже и мафиози, все ещё несовершеннолетний. К тому же меня не тянет напиваться в незнакомом месте.
— На ваше усмотрение, — говорю я в итоге, веря, что она примет в расчет мой юный возраст.
— Хорошо, положитесь на меня! — девушка берется за работу с поразительным воодушевлением.
Пока мой заказ готовится, я взглядом изучаю зал и наполняющих его гостей. Ригель — блок, предлагающий самые жестокие развлечения, поэтому публика здесь с соответственными запросами. Садисты, мазохисты, извращенцы всех мастей. Никогда бы не подумал, что их так много — богатеев с отклонениями. Оказывается, таких полно, потому места вроде Цитры всегда будут процветать.
Передо мной на стойке возникает бокал. Напиток выглядит вполне безобидно, потому я делаю смачный глоток под любопытным взглядом барменши и сразу же жалею о том, что не попросил обычной воды. Левая часть лица немеет от боли, сладость мешается с кровью, алкоголь ударяет в голову.
— Ну? Как?
Если бы мог, зарыдал бы, вот как.
— Лучше не придумаешь, — отвечаю я невнятно, отставляя стакан в сторону. Гай и его подарок будут ещё долго мне вспоминаться.
— Я знала, что вам понравится. Я уже давно здесь работаю, — повторяет она, — поэтому всегда знаю, кому что предложить.
— У вас талант, — соглашаюсь я покорно, подпирая голову рукой.
— Забудьте её!
— А? Кого?
— Ну, эту женщину, из-за которой вам влетело, — советует барменша. — Вы же на Цитре в конце концов. Здесь унывать противозаконно.
— Приму к сведению. Спасибо, — я не намерен вдумываться в её слова, однако это выходит само собой. Она права, я на Цитре, и это уникальный случай. — Вы не скажете, куда обычно после посещения вашего заведения идут получившие по морде состоятельные люди в попытке залечить раненную гордость?
— Если вы были в Ригеле, но не посетили Фомальгаут, можете считать, что вас здесь и не было вовсе, — смеется она, и я киваю. — Но туда не попасть, если вы не спланировали визит заранее. Бронировать место нужно заблаговременно, месяца за два, не меньше. Иначе вас не пропустят.
Я поджимаю губы и достаю из карманы визу категории "А".
— Даже если у меня есть вот это?
Улыбка сползает с её лица, а глаза панически округляются. Судя по её реакции, с "этим" я могу пройти в любые двери. Документ из разряда "творю, что хочу, и ничего мне за это не будет". И я собираюсь им воспользоваться.
5 глава.
Фомальгаут — колыбель Десницы, потому я чувствую себя обязанным посетить эту обитель жестокости, которая еще до моего рождения стала притчей во языцех. Меня туда ведет не банальное любопытство, не желание пощекотать себе нервы и не жажда наживы, а именно долг. Мне нужно побывать там не потому, что это главная достопримечательность Ригеля, а потому что это место сотворило самого сильного человека из тех, что я видел, и который по стечению удивительных обстоятельств называет себя моим подчиненным. Казалось, стоит мне там оказаться, увидеть всё собственными глазами, и я наконец всё пойму... Например то, почему этот мужчина охотнее вскроет кому-нибудь череп, чем позволит себе лишнее слово или взгляд.
Фомальгаут виделся мне высокомерным, капризным божеством, которое по примеру библейского Всевышнего, слепившего Адама из грязи, выковало из Диса — беззащитного, рано осиротевшего альбиноса-звереныша — непревзойденного бойца. Собрало из пыли скалу.
Когда Десница оставил арену, он был не многим старше меня. Приближаясь на аэромобиле к освещенному прожекторами "Колизею", я думаю над тем, что никто не мог пройти тот путь, который прошел Дис. Точнее, не смог никто, кроме Диса.
Людно. Возле входа давка, и мне приходится крепко постараться, чтобы попасть внутрь. Хотя я знаю, что даже при полном аншлаге у организаторов всегда найдется пара-тройка свободных мест для таких случаев. Нужно лишь доказать, что ты именно тот, кого они ждали, а в моем нынешнем положении сделать это — раз плюнуть, пусть даже выгляжу я несолидно.