— Да брось.
— С чего ты взял, что Десница мог так поступить? Ты же его не знаешь.
— А кто вообще его знает? — усмехается он мрачно. — Да это и не важно. Даже если бы я оказался прав, использовать этот козырь не стоило бы.
— Почему?
Я был другого мнения. С некоторых пор "все средства хороши" — это моя политика, если речь идёт о предотвращении войны.
— Потому что мой брат в таком случае станет вашей наименьшей проблемой. Так что будем надеется, что я ошибся. — Моё продолжительное молчание Чери принял за твёрдое намерение в обратном случае воспользоваться этим "козырем". — Даже не смей над этим задумываться! Проклятье, я уже жалею, что начал этот разговор.
— Что между ними произошло? — спрашиваю я, останавливаясь в углу и прислоняясь плечом к холодной стене. — Почему ты так уверен, что Гай ни при каких обстоятельствах не стал бы открыто враждовать с сыном Иберии?
— Не имею понятия. О причинах своей ненависти и страха он никому не говорил. Но, возможно, дело в том, что Индра однажды избил его до полусмерти.
Индра однажды избил Гая до полусмерти. Причём не в обычной мальчишеской драке. Эта трагедия развернулась на глазах у самых влиятельных и состоятельных людей того времени. Безучастными свидетелями его позора стали так же Иберия, его собственный отец и невеста. Конечно, через пару дней на прекрасном лице Гая не осталось ни единого следа, однако его раздавленная гордость не исцелилась до сих пор.
— Забудь об этом, — нарушает цепь моих рассуждений Чери. — Сегодня утром я сказал чушь. Оставлять в живых своих врагов — не в стиле Диса. А тело не нашли потому, что он скорее всего его сожрал живьём. А почему нет? Ты взгляни на этого парня, он же долбаное чудовище...
— Гай прав, ты действительно чокнулся, — вздыхаю я, пряча зажигалку в карман. Головная боль похожа на тупую отвёртку, всаженную мне в затылок. — Ладно, проваливай отсюда. И не говори больше ни слова, а то меня стошнит.
— Я ведь не сказал самого главного...
— Пощади.
— И не подумаю, ведь я должен был сказать тебе это ещё вчера.
Весьма интригующе. Я пытаюсь разглядеть на его лице ответ, но здесь и в самом деле невероятно темно.
— Сегодня двадцать третье декабря, — заявляет он с каким-то необъяснимым достоинством, вынуждая меня мысленно вернуться на Землю.
— Через два дня Рождество, — бормочу я, прикрывая глаза.
В воздухе как будто назревает сладкий запах праздника — ели, омелы, корицы, свежей выпечки и мокрой шерсти варежек. Я вспоминаю обжигающий горло и язык вкус какао.
— Вчера был твой день рождения, — добавляет Чери тише, словно это — наша тайна.
В каком-то смысле, так и есть. Тут никому нет никакого дела до моей земной жизни, моего имени или даты рождения. Чери единственный, кто знает меня прошлого "от" и "до", с кем я могу время от времени затевать разговоры, которые начинаются словами "а помнишь?..".
— Ого, мне уже шестнадцать, а я и не заметил. — Я встречаю эту новость без особого энтузиазма. Думаю, теперь так будет всегда.
— Прости, что с запозданием и без подарка. Ты же знаешь, я сейчас на мели. — Похоже, Чери другого мнения. Его глаза смеются. Он что-то задумал. — Но у меня есть для тебя... хм, небольшой сюрприз.
Что ж, может я поспешил с выводами, и нота, на которой закончится этот день, — вовсе не та самая, с которой он начался.
— Дай угадаю... Ты опять принёс мне "сникерс"?
Чери тихо смеётся. Он тоже никогда не забудет, как подарил мне на тринадцатилетние этот проклятый шоколадный батончик. Мы тогда с Эльзой знать не знали, что у меня жуткая аллергия на арахис. Тот день рождения едва не стал днём моей смерти.
— Но ведь вкусно было, — говорит он в своё оправдание, и я согласно молчу.
Я ничего вкуснее в жизни не ел.
В тот момент, когда Чери порывисто поднимается с кровати и отходит к двери, я отчетливо понимаю, что необъяснимо и глупо тоскую по тем беззаботным временам. Временам, когда у нас были крошечные радости и такие же незначительные проблемы, когда от меня ничего не зависело, когда меня не пытались убить. Если бы в такие дни желания действительно сбывались, я попросил бы немного снов из своего невинного прошлого.
— Может, мне глаза закрыть? — бросаю я ему вслед, чувствуя нелогичное волнение. Хитрая полуулыбка Чери лишь усиливает эффект.
Что ты там прячешь?
Он похож на безумного фокусника, который готов уже через секунду извлечь из своей шляпы кролика или гранату — в зависимости от настроения. С тех пор как Эльза поменяла своё обличие, я её совершенно разучился понимать.