Дис решил признаться мне под аккомпанемент грязного орального секса. Я молчала, шокированная его внезапной откровенностью.
— Ты сомневаешься? Тогда просто представь, что будет, если ты вернёшься в Таврос? Индра воспримет это как данность. Тебя будут упрекать там все, кому не лень, и твой брат — больше остальных. Ты всегда будешь для Нойран изгоем, а для него — бесправной собственностью. Приползя к нему с повинной, ты в очередной раз докажешь это, и в итоге вся твоя жизнь сведётся к потаканию его капризам. Этот мстительный ублюдок только и ждёт момента, когда сможет дотянуться до тебя и отыграться. Он никогда не простит тебе даже самого факта пребывания здесь. Ведь ты провинилась перед ним уже только тем, что не страдаешь прямо сейчас.
Я не отвечала, упрямо глядя перед собой, но вовсе не потому, что меня захватил сюжет фильма. По сравнению с тем, что происходило в реальности, пошлости по ту сторону монитора вообще не впечатляли.
— Или ты всё-таки страдаешь? — уточнил хриплым шёпотом Дис. — Тебе невыносимо находиться здесь, м? Ища его снисхождения, ты расскажешь, каким мучительным было моё общество? — Он протянул руку и задел пальцами мои волосы. — Я шантажировал, угрожал и принуждал тебя к немыслимым вещам.
Да уж, это точно. Даже изобретательный на пытки Индра мог бы позавидовать воображению Диса и его методам.
— Но ведь это меньшее, что он мог ожидать, отпуская тебя сюда, — заметил Десница, играя с моим выбившимся из небрежного пучка локоном. Он ещё даже толком не прикасался ко мне, а я уже не могла думать ни о чём другом. — Я целовал тебя на глазах у твоего жениха. Неужели он не догадывался, что будет, если я заполучу тебя в своём доме? Мне казалось, я доходчиво объяснил это твоей семье.
Он неожиданно рассмеялся, вспоминая:
— У них были такие лица, ха… Что поделать, я просто не мог спокойно уйти в тот раз. Хотя от меня ведь такого не ожидал даже Паймон. Старик не понимал, зачем я провоцирую врага в его же логове. Этот мир достался нам ценой стольких жертв, а я его за каким-то чёртом расшатываю. Я ведь не такой. Как я вообще могу заглядываться на женщину Нойран, когда выжил чудом? Но дело в том, что я только о ней и мечтал все те три дня. — Наклонившись ко мне, Дис признался: — Я влюбился, как мальчишка. О чём ещё я мог думать, предоставленный сам себе? Мне было плевать, где я нахожусь. Какая разница, если не у тебя между бёдер?
Я вздрогнула, когда он мягко обхватил мою шею, будто желая поймать в ладонь робкий женский трепет, частую пульсацию под кожей. Я беспомощно закрыла глаза, чувствуя, как всё во мне медленно покоряется этому низкому, глубокому голосу.
— Ты — это вообще единственное, что могло бы примирить меня с Нойран. Так что ты должна была понимать, что предлагаешь, заикаясь о союзе. И кому ты этот союз предлагаешь. Я ведь не из тех, кто может однажды захотеть поладить с врагом. Я не ищу мира. Мир сделал бы меня слабым. Бесполезным. Поэтому я держался ото всего этого подальше: от отношений, планов на будущее и красивой жизни. Но увидев тебя на том побережье… я почувствовал себя таким обделённым. — Он опустил руку и медленно расстегнул верхнюю пуговицу на моей рубашке. Наверное, в тот момент я выглядела более доступной, чем когда стояла перед ним абсолютно голой. Едва ощутимое движение его пальцев, а я уже чувствую, как слабею, не в состоянии сопротивляться. — Если мир — это беспрепятственно смотреть, говорить, прикасаться, целовать и получать тебя каждую ночь готовую и жаждущую в своей постели — то я хочу его. Я стану самым мирным человеком на свете при таком раскладе. — Он расстегнул ещё одну пуговицу, спускаясь всё ниже, задевая мою кожу кончиками пальцев, позволяя себе так много и в то же время так мало. — Посмотри на себя… В тебе таится столько невыраженной женственности, нежности и страсти. Ты как спрятанный клад. Ты не отдашься просто так. Тебя нужно суметь заполучить, а после этого — суметь удержать. — Он судорожно выдохнул. — Разве ты можешь принадлежать мужчине, который обесценил тебя, а потом добровольно отдал другому?
Последняя пуговица высвободилась из петли, и Дис развёл полы моей рубашки в стороны. Я тяжело дышала, следя за ним исподлобья. На мне уже не было эротического кружевного белья, отчего я почему-то нервничала ещё сильнее. Он так смотрел… Что если с моей грудью что-то не так, и она нуждается в украшении? У Диса были любовницы на Цитре, ему есть с чем сравнивать. Он мог бы просто обернуться, там как раз крупным планом показывали подходящий кадр.
Когда я попыталась загородиться, окончательно смущённая его пристальным вниманием, Дис поймал мои руки.