— Бросил.
— Молодец. Что у тебя с Итаном? Он звонил?
Боевой настрой тут же улетучился, Джастин отвел глаза. Такой темы для разговора он точно не ожидал.
— Нет. Он не берет трубку.
Брайан кивнул, помолчал. Джастин смотрел, как он затягивается, красиво наклоняя голову набок. И пальцы….
— Где твоя семья, Джастин?
— Здесь, в Питтсбурге, — неохотно признался он.
— Ты с ними общаешься?
— Нет, — в ответ на приглашающий жест Джастин продолжил. — Отец и раньше-то был недоволен, что у него родился сенс. У нас в роду никогда не было сенсов. Он считает их… бракованными, что ли. Ну, знаете, Движение за чистоту…
Брайан кивнул, и Джастин продолжил.
— А когда узнал, что я гей и не собираюсь это скрывать… У нас испортились отношения.
— Ты сбежал?
— Ну… — Джастин поерзал на стуле. — Мы сильно разругались. Он заявил, что я не его сын, в его роду сенсов, да ещё и геев, никогда не было, обвинил маму, что она ему изменила… А у них и так уже были напряженные отношения. В общем, они развелись, а я стал жить отдельно.
— Учишься, работаешь?
— Нет. Проучился в ПИФА три семестра, но дальше оплачивать учебу не смог.
— Это сколько же тебе лет?
— Двадцать.
Брайан удивленно поднял бровь. Думал, что меньше? Не новость, все так думают.
— А вам? — выпалил Джастин.
— Тридцать… два, — холодно сообщил Брайан. — Хотя к делу это не относится.
— Просто Итан сказал, вы с его мамой учились… ну я и думал...
— Учился. Но она ему не мать, если ты не в курсе, она вторая жена Голда.
Джастин мысленно треснул себя по лбу. Так вот почему Итан называл её “мама Сьюзан”!
— А ты мне насчитал лет на десять больше и вообразил, что я по ночам пью кровь девственных сенсов? — усмехнулся Брайан.
— Просто удивился, — Джастин пожал плечами. — Такая должность в таком возрасте…
— В каком? Неужто ты в свои двадцать не считаешь тридцать два глубокой старостью? — Брайан развеселился. — Стража не госслужба, в ней нет карьерной лестницы. Есть чутье, его специализация, его сила, есть личностные качества. Это все объективные критерии, нас на них тестируют ежегодно, и должность мы получаем в соответствии со способностями. Меня готовили как штабного офицера с колледжа, у меня исключительная воля.
— Я заметил, — буркнул Джастин.
— А ты заметил, что тебя больше не тошнит?
Джастин замер. А ведь правда.
— У тебя хорошая защита, уже второй близкий контакт ты перенес легче. В этом есть и минусы, теперь ты перестанешь меня чуять издалека. Ты ведь обычно чуешь стражей? — Брайан проследил выражение лица Джастина и фыркнул. — Ты думал, я куплюсь на рассказы про твой потрясающий ум? Тогда ты не только с виду ребенок… Не надо меня пытаться испепелить взглядом, ты сам знаешь, как выглядишь. Ладно, давай к делу. Я так понимаю, идти тебе некуда?
Джастин неохотно пожал плечами. Было противно чувствовать себя объектом заботы. Как будто он несмышленыш, и умный дяденька сейчас научит его жить.
— Ладно, — Брайан встал со стула. — Сегодня ночуй здесь, завтра что-нибудь придумаем. Вон диван, располагайся. В душ после меня.
Брайан поднялся по ступенькам и уже там, наверху, обернулся.
— Да, из подъезда без меня не выпустят. Так, на всякий случай говорю.
Что ж, подумал Джастин, может, пора сломать сценарий, в котором всегда присутствует бегство.
Сначала они очень много говорили о случившемся. Рассказывали все до мельчайших деталей матери Теда, врачам, полиции. И ещё больше обсуждали произошедшее между собой.
Брайан не знал, как другим, а ему казалось самым важным понять, зачем Тед прыгнул. Они втроем припомнили все, что смогли, каждую мелочь — никто Теда не подначивал, никто не смеялся. Все они знали его отношение к плаванию, давно привыкли. Брайан решил, что Тед хотел присоединиться к всеобщему веселью, но не был уверен в своих силах, вот и надумал прыгнуть именно в тот момент, когда его никто не видел. Он и сам, видимо, знал о своей особенности, которую Брайан давно заметил: когда на него смотрели, Тед становился неуклюжим и зажатым, а когда он думал, что его никто не видит, то двигался гораздо свободней. Но почему же прыжок оказался настолько неудачным? Врач сказал, Тед упал в воду плашмя, у него огромный синяк на животе, и от этого удара он на несколько секунд потерял сознание. А очнулся и сделал рефлекторный вдох, когда был погружен в воду. Поскользнулся Тед, или он раньше никогда не нырял с высоты? Может, его подвела обманчивая легкость, с которой прыгали более опытные друзья?
Думать об этом не было смысла, это ничего не меняло, но Брайан продолжал это делать.
Он о многом думал в те дни, когда Тед лежал в коме. А на третий день у него добавилось тем для размышлений. Его вызвали в небольшой кабинетик, где девушка, назвавшаяся юристом, вручила Брайану документ, в нем на восьми листах была изложена простая и не подлежащая оспариванию информация: он указан в страховых документах как лицо, принимающее решения в отношении застрахованного лица в случаях, когда застрахованный сам на это не способен. Этот зубодробительный канцелярит означал, что страховка покрывала пятидневное пребывание в коме. И если Тед не выйдет из неё в течении оставшихся двух суток и не выскажется относительно своего лечения, то именно Брайану придется решать, продолжать ли поддерживать в его теле жизнь, а если да, то за чей счет.
====== Часть 8 ======
— Подъем, — прозвучало над ухом, и Джастин испуганно вскочил, сел, заморгал.
Брайан в одних брюках стоял у дивана и терпеливо ждал, когда Джастин освободит предмет мебели от своего присутствия.
— Вы меня куда? — глуповато прозвучало. Да и таращиться на обнаженную половину Брайана не следовало. Джастин опустил глаза.
— Подъем, — Брайан схватил плед за уголок, потянул.
Джастин вцепился в плед со своей стороны. Мало что утренний стояк, ещё и серебряные шортики. Он вчера только в ванной уже сообразил, что его трусы остались в гримерке “Вавилона”, а запасных нет, хотел купить сегодня… Брайан вырвал плед одним движением и замер, изумленный, не сводя глаз с открывшейся его взгляду картины. Было непонятно, проклятые шорты его так впечатлили или их содержимое, но Джастин на всякий случай прикрылся руками.
— А что ты делал в “Вавилоне”? — Брайан с усилием перевел взгляд Джастину в лицо.
— На работу устраивался, — и зачем-то уточнил. — Танцором.
— Это ты удачно зашел. Рабочая одежда?
— Ну да. Ещё крылышки… — под взглядом Брайана Джастин смутился и быстро шмыгнул мимо него в ванную. Спину жгло ощущение, что на него смотрят, и смотрят внимательно.
Когда он в штанах и футболке вышел на кухню, Брайан был уже полностью одет, на стойке стояла пачка хлопьев и бутылка молока.
— Я решил не оставлять тебя тут одного, мне некогда будет за тобой заезжать, а вернусь я поздно. Сейчас поедим и поедешь со мной.
— Заставите регистрироваться? — тихо уточнил Джастин.
Брайан покачал головой, наливая себе молока.
— Я не понимаю, почему ты видишь в этом великую трагедию, — он передвинул бутылку к Джастину. — Это давно нужно было сделать.
— Но зачем? Какой смысл? Держать нас всех под колпаком?
— Так вас бедных крепко держим, что ты до двадцати лет пробегал незарегистрированным… — проворчал Брайан. — Знаешь, я могу согласиться с тобой, что регулярные визиты к инспекторам бессмысленны. Но регистрация другое дело. Ешь давай.
Джастин спохватился и залил молоком хлопья. Глупо будет из упрямства остаться без завтрака.
— Так вот, о регистрации, – продолжил Брайан. – Не вижу в этом ничего унизительного, мы же не клеймим, не чипируем даже, хотя эта идея становится все более популярной. Просто после регистрации мы, стражи, будем лучше тебя чуять. А ты нас, наоборот, хуже. В этом есть смысл.
— Так это же…
— Ну да, это уже произошло, — усмехнулся Брайан. — Личное дело я на тебя не завел, но по сути ты уже зарегистрирован. И чего было упираться, как девственница?
— Мне говорили, это длится долго, и такое ощущение, что у тебя ковыряются в кишках…