Он не пошел на похороны, его не было в процессии друзей и родственников Теда, которая прошла от крематория до Церкви Двуединства, неся по очереди два теплых ещё кирпича, созданных из глины и праха. Из чего ты создан был, в то вернешься…
Кирпичи положили в стопку таких же неотличимых, безымянных у церковной стены. Их используют по мере надобности для ремонта и возведения храмов. Таков порядок — мертвые оставляют живым земное, но не память о себе, умершие должны уходить. Двери любой церкви открыты для тех, кому нужно справиться с горем, священники умеют помогать живым отпустить умершего с миром. В церковь же можно отдать вещи умершего, фотографии, игрушки, письма…. Мало кто рискует оставить себе что-то на память, слишком легко призвать умершего воспоминаниями.
Брайан не оставил ничего, он дождался, когда все, кто хоронил Теда, уйдут, и отдал священнику несколько снимков, где он был снят с Тедом, диск, подаренный на день рождения, конспекты лекций по истории Децимы, которые он взял у Теда.
— Я видел, что ты стоишь за оградой и ждешь, когда другие уйдут, — сказал священник, аккуратно складывая полученные от Брайана вещи к тем, что уже лежали в коробках после похорон. Любимое Тедом темно-синее поло с голубой полосой, его коллекция либретто и виниловых пластинок, сумка... — Могу я спросить, почему ты не пришел со всеми?
— Меня попросили не приходить, — получилось сипло, Брайан прокашлялся.
Немолодой сутулый священник кивнул, глядя на Брайана спокойно и светло.
— Ты в чем-то виноват перед ним?
Первым порывом Брайана было уйти, еще не хватало, чтобы его утешали. Он сделал все правильно!
— Я принял решение о прекращении жизнеобеспечения, — все-таки выдавил он и развернулся, намереваясь уйти. — Правильное решение!
— Но тебе тяжело, — уже в спину ему сказал священник. — Потому что ты остался с этим один.
— Мне не тяжело, я знаю, что я прав, — Брайан вышел из церкви на крыльцо, достал сигареты, зажигалку — и чуть не выронил, когда услышал за спиной размеренный, безэмоциональный голос неслышно подошедшего священника:
— От вины очень трудно избавиться, особенно, если она возложена несправедливо. Ты можешь прийти в любое время. Это не слабость.
— У меня все в порядке, — Брайан закурил наконец и сбежал с крыльца. — Но спасибо.
Больше он в эту церковь не ходил, благо это было не трудно: Двуединство как религия, с её святой водой и Старцем, ведущим за руку девочку, никогда не была ему близка.
====== Часть 11 ======
— Я тебя сам убью, — снова повторил Майкл, хотя Брайан и первые сорок раз согласился, что стоило бы. — Я тебя просто сам убью, чтоб не мучился! Дня не прошло, и ты опять влип! Да ещё так! А если бы вы в том подвале пролежали на десять минут дольше? Там было столько дыма! А если бы вас не нашли? Чтоб до завтра ты носа из дома не высовывал, ясно тебе? И завтра тоже! Вон у тебя мальчик-игрушка, вместе вам будет не скучно!
Майкл бросил раздраженный взгляд в зеркало заднего вида на полулежащего там Джастина, но тот был слишком измучен, чтобы чем-то ему ответить.
— Зачем ты вообще таскаешь его с собой? Кто это? Почему мы его в больнице не оставили?
— Это подарок твоей маме, — Брайан поморщился, полез было за сигаретами, вспомнил, что курить ему запретили. — Только я его не довез.
— Нахуй он моей маме нужен? Зачем ты сказал везти его к тебе? Кто это такой? Сколько ему лет вообще?
— Отъебись, а. Горло болит пиздец просто.
Майкл через зеркало метнул очередной убийственный взгляд в Джастина, но заткнулся до самого дома. Там он сначала помог выйти Брайану, потом так и быть подал руку Джастину. Забрал пакеты с едой и отконвоировал двоих еле стоящих на ногах, бледных до синевы и грязных подопечных до двери. Отпер замок, завел их внутрь.
— Спасибо, Майки. Что уговорил врачей выпустить меня на домашний режим, и вообще.
— Убил бы, — в сорок второй раз прошипел Майкл и к полному, хотя и вялому, изумлению Джастина поцеловал Брайана в губы. — Не забудь про лекарства и еду, понял? Иначе я маму на тебя спущу.
— Ты не поступишь так со своим несчастным другом, — слабо улыбнулся Брайан.
— Не советую проверять, — Майкл потрепал его по руке и вышел, дверь с грохотом захлопнулась.
Брайан дохромал до холодильника, вытащил пару бутылок воды.
— Лекарства в пакете, — бросил он через плечо.
Джастин выложил их на стойку: один пакет для Брайана, другой для него, оба заботливо собранные, с пояснительными записками. Небось какая-нибудь влюбленная в Брайана медсестричка расстаралась.
— Зачем ты все-таки притащил меня сюда? — хмуро поинтересовался он. — Оставил бы в больнице…
— Больницы и без тебя переполнены, только из театра вывезли 46 пострадавших, — Брайан отпил воды и добавил. — Двенадцать погибших. Не считая перерожденных. А ещё на сталелитейном авария.
Что-то в выражении его лица подсказало Джастину, что среди погибших есть знакомые Брайану люди, но он решил не лезть с неуместным любопытством.
— И раз уж речь зашла о побудительных мотивах, — продолжил Брайан. — Теперь, когда ты очухался, и на лице у тебя нет той пластиковой хуйни, можешь объяснить наконец, как тебя занесло из машины в подвал? Ты представляешь степень моего охренения, хоть примерно? Я гнался за балериной и вдруг со всего маху налетел на тебя! Я думал, это морок, или у меня уже глюки от дыма… Что ты смотришь, ты скажешь что-нибудь или так и будешь тупо таращиться?
— Если ты заткнешься хоть на секунду, — огрызнулся Джастин. Тема и без того была не самой приятной, он чувствовал себя идиотом, героем дешевого ужастика, который в случае опасности непременно лезет туда, где его удобней убивать, а тут ещё Брайан завелся, разорался… Сипит, хрипит, а туда же.
— Говори, слушаю, — Брайан прокашлялся и полез в пакет за таблетками.
— Я сидел в машине, — неохотно начал Джастин. — Услышал взрыв, испугался. А потом мне почему-то понадобилось войти в театр. Срочно. Я даже побежал.
Он не стал упоминать о том, что слышал смех, а то ведь Брайан решит, что он пострадал серьезней, чем кажется, и отправит его обратно в больницу.
— Ты же мне сопротивляешься, когда надо и не надо, — Брайан смотрел серьезно и спокойно. — Неужели не почувствовал чужой воли?
— Ну… Перед входом я остановился, стало как-то непонятно, зачем мне заходить в театр, если оттуда все бегут. Но потом я… — Джастин замялся.
— Не заставляй себя уговаривать!
— Я как раз и вспомнил, что чувствовал с тобой такое, и я решил… почему-то… это глупо, конечно… ну, что это ты меня зовешь, — обреченно закончил он и замолчал, ожидая насмешки. Её не последовало, Брайан не засмеялся, даже не сказал ничего, только жестом показал — продолжай. — И я побежал внутрь, мне казалось, я знаю, куда мне нужно. Наткнулся на балерину — невысокая такая, в черном… А потом я испугался, побежал и дальше уже толком не помню.
— Она притащила тебя в подвал и прикрылась, как щитом, — со вздохом пояснил Брайан. — Основной мой удар пришелся на тебя.
— В смысле… — Джастин нахмурился, вспоминая ощущение надвигающегося ужаса и бессилия.
— Это очень неприятно, как мне говорили, — кивнул Брайан, внимательно на него глядя. — Не повезло тебе.
— Не первый раз, — пробормотал Джастин. То есть этот огромный надвигающийся ужас, сбивший его с ног и бросивший скулить в углу, это был… Брайан? Как это может быть? Брайан не такой...
— Не в первый? Поясни?
— Я один раз попался жандармерии, — Джастин покосился на Брайана, думая, что уж теперь-то насмешки неизбежны, но во встреченном взгляде было неожиданное сочувствие.