На его толстом, лоснящемся лице не было ни торжества, ни радости, только спокойная уверенность человека, который поступает правильно. И Брайан не сводил с Иеремии глаз, пытаясь впитать её в себя, научиться воспринимать все вот так. Во имя Порядка. И никак иначе.
— Такое вообще бывает? — спросил он.
— Чтоб они сами нам звонили? Конечно, — Иеремия степенно кивнул. — Достойные люди такими и остаются, просто их мало, что среди живых, что среди мертвых. А так-то всякое бывает. Ты вон все думаешь, сомневаешься. А бывает, специально умерших призывают и нам сдают. Чтоб, значит, ещё раз помучились. Или чтоб кто другой не успел призвать. Люди-то разные.
— Для чего все так? — прошептал Брайан. — Почему нельзя просто умереть?
— Воля Двуединого, — Иеремия поднялся и чуть склонился вперед, чтобы коснуться здорового плеча Брайана. — Он всем нам дает возможность сделать выбор и увидеть плоды его. Научиться на ошибках и так понять, какой поступок правильный. Он хочет, чтобы мы, дети его, стали взрослыми.
Брайан моргнул — он столько раз слышал от своей матери эту фразу про выбор и плоды, что перестал вдумываться в смысл, в её устах это всегда звучало, как упрек: сам виноват! Господь дал тебе шанс, а ты...
Слова Иеремии придали этой фразе совершено иной смысл. Кажется, у этого здоровяка был другой бог.
— Рад, что ты выжил, парень. Ну, надеюсь, не свидимся больше.
— Брайан, просыпайся, давай, ну, — Майкл дергал его за плечо, и Брайан открыл глаза, но продолжал болтаться безвольным мешком, тупо глядя в пространство.
— Прекрати… трясти… — наконец выдавил он.
Майкл, который совмещал побудку с набиранием смс, потянул Брайана за руку.
— Вставай, на работе срочное совещание.
— Почему мне не звонят… — пересохшими губами прошептал Брайан и приподнял голову. — А ты откуда здесь? Был... Где Джастин?
— Он ушел, — отмахнулся Майкл. — Давай живо, ну! Что-то случилось ночью, телевидение не работает.
— Ку.. да ушел? — Брайан с трудом сел.
— Да я откуда знаю? Я ему нянька, что ли? Слушай, дозвониться до Бена не могу… И до ма тоже…
— Майкл! — Брайан вышиб у него из руки телефон. Злость помогла сесть. — Куда ушел? Когда?
— Часа два назад! Когда я пришел! Дел нет важнее твоего пацана, что ли? Я сам только проснулся, нихрена не понимаю! Я вообще зашел узнать, как ты.
— Прекрасно, — Брайан с трудом поднялся. — Изумительно. Сказочно. Все, можешь бежать, куда тебе там надо.
— Нечего на мне зло срывать! — заорал Майкл. — Я не виноват, что так вышло!
— А кто тебя винит? Ты ни в чем не виноват! Ничего не делать — самый лучший способ не остаться виноватым!
— Брайан… — Майкл примирительно поднял руки. — Ты тоже не виноват. Ты все правильно сделал. Но маме тяжело с этим смириться! Это же её брат, мой дядя, это Вик, разве ты не понимаешь! Если бы ты…
— Если бы я что? — Брайан сделал шаг вперед, и Майкл невольно попятился. — Если бы я что ещё, Майки?
Они замолчали, глядя друг на друга в упор.
— Я потому и пришел, — Майкл сказал это гораздо мягче и тише. — Я же знаю, что тебе тоже тяжело.
— У меня все в порядке, — из Брайана тоже словно выдернули струну, которая держала его тело, он ссутулился и тяжело привалился к шкафу. — И хватит душеспасительных бесед. Раз уж ты здесь, принеси мою “аптечку”, я пока в душ.
— Мне кажется, в такой ситуации нужна ясная голова… — попытался возразить Майкл.
— Я похож на человека с ясной головой? — поморщился Брайан. Он даже в зеркало смотреть не стал, прекрасно зная, что там — щетина, покрасневшие и опухшие глаза, слипшиеся волосы. Неудивительно, что Джастин дал деру.
Через несколько минут Майкл вошел в ванную, поставил на умывальник коробочку, которую Брайан называл “аптечкой”: от официальной, что была в шкафчике над раковиной, эта отличалась тем, что не все вещества в ней были лекарствами, не все лекарства были легальны и не ко всем легальным имелись рецепты, потому хранил её Брайан в тайнике на кухне.
— Я поехал, встретимся в Управлении, — сообщил Майкл в спину Брайану, который неподвижно стоял под душем.
— Погоди, — Брайан выключил воду и взял полотенце. — Как там Деб?
— Ничего опасного, пуля прошла навылет. Сказали, что днем выпишут, будет дома лечиться.
Брайан медленно кивнул, вытираясь и заворачиваясь в полотенце.
— Я позвонил на охрану, — продолжил Майкл. — Сидит твой пацан у них там на первом этаже, никуда не делся, не переживай.
— Спасибо, Майки, — Брайан притянул его к себе, обнял. — Хреновые творятся дела…
— Куда уж хреновей… — Майкл похлопал его по мокрой спине. — И судя по всему, ждут нас сегодня в Управлении новости не лучше.
— Говоришь, не работает телевидение? — со значением переспросил Брайан.
— И интернет пропал, — в тон ему отозвался Майкл. — Ну что, началось?
— Похоже на то. Что ж, пиздец только крепнет… — пробормотал Брайан, открывая коробочку. — Может, тоже что-нибудь хочешь, Майки?
— Нет, — Майкл усмехнулся, глядя на друга, но глаза остались невеселыми. — Брайан, как ты думаешь…
Брайан поймал его взгляд в зеркале, перестал рыться в “аптечке”.
— ...это вообще... закончится? — тихо спросил Майкл.
— Конечно, — Брайан смотрел ему в глаза уверенно и спокойно. — Все заканчивается, Майки. Но если ты хочешь знать, будет ли все, как раньше…
— Это я и сам понимаю, — Майкл улыбнулся в этот раз теплее. — Ну давай, не тупи здесь, звонили ещё полчаса назад! Эмметт вообще вчера уехал в Стэнфорд, не могу дозвониться, где его носит… Да ещё и со связью хреново.
Он махнул рукой на прощанье и вышел.
Спать в каморке охраны Джастин не стал, забрался в большое потертое кресло и вытащил альбом с карандашами. Рисование всегда успокаивало, с ним время летело незаметно. Тут главное, чтоб пошло, загорелось, тогда хоть весь день просидеть можно, а именно это Джастин и ощущал, несмотря на ранний час: у него появилась идея нарисовать иллюстрации к прочитанной книге, и он уже набросал несколько вариантов, два ему особенно нравились. Великий инквизитор, правда, все время получался похожим на Брайана, но Джастин все равно не собирался ему эти рисунки показывать. Да и вообще никому.
Охранник с разговорами не лез и никакого любопытства не проявлял, сидел тихонько с ноутом, только один раз предложил заварить кофе, Джастин согласился, каждый из них взял по кружке и сел на свое место, вот и все общение. Кажется, обоих это устраивало.
В комнатке было тихо. Иногда кто-то из жильцов выходил из подъезда, иногда звонили по телефону. Джастин догадался, что один из звонков касался его, но не стал задавать вопросов. Кому надо — пусть приходит. Охранник тоже ничего не сказал, повесил трубку и снова уткнулся в свой ноут.
Через какое-то время завозился, стал проверять провода, под стол полез.
— Интернет пропал, — сообщил он минут пять спустя.
Джастин достал свой телефон, попытался выйти с него. Точно, нет доступа.
— Авария, наверное… — пробормотал он. — Вышки, ретрансляторы, что там у них… спутники...
— Это у тебя вышки. А у меня здесь кабель, — возразил охранник. — И тоже глухо.
— Я в этом ничего не смыслю, — пожал плечами Джастин, но помрачнел.
Если разобраться, он этим интернетом и не пользовался почти в последнее время, там бурлило то же безумие, что и на телевидении: наслушаешься, начитаешься и впору бежать искать, кого бы убить — хоть кого-нибудь, ненависть оказалась пугающе заразна, и все, просто все горели желанием “принять меры”, от некоторых вариантов этих “мер” волосы вставали дыбом. Джастин узнал, к примеру, что за “не слишком гуманные” способы превращения сенсов в нормальных людей предлагали некоторые политики. Речь шла о физических и медикаментозных методах разрушения личности. Доведенные шоковой терапией или препаратами до состояния овощей сенсы действительно не перерождались. Но называть их “нормальными людьми” было невероятным цинизмом. В итоге Джастин запретил себе сначала смотреть новости, потом вообще перестал заходить в сеть. Но теперь, когда она исчезла, возникло неприятное ощущение отнятой возможности. Или огромной катастрофы.