Бояться уже было нечего.
Он смотрел на двусторонний клинок и молчал.
— Они для того, чтобы могли уйти последние, — проследив его взгляд, сообщил Джастин так радостно, как ребенок, который только что узнал, почему зимой идет снег, и жаждет поделиться этим знанием. — Я теперь понимаю, как ими пользоваться. Можно воткнуть куда-то и упасть сверху.
Брайан только головой покачал.
О чем ему было говорить?
С этим...
О том, как он боялся, что останется один? Он остался. Тот, кто сидел рядом, не был Джастином.
А с ним они даже не попрощались… Брайан пытался вспомнить, какими были последние слова настоящего Джастина, и не мог, в голове пульсировала ватная, глухая пустота.
Брайан стиснул зубы, выдыхая.
Этот… кто бы он ни был, он прав, незачем тянуть. Быстрей закончить и все.
Страх смерти хуже смерти, это проверено, и это по-прежнему правда. Что ж…
Брайан вздрогнул от неожиданности, когда Джастин прижался к нему со спины, уткнулся лицом и замер, не обнимая, просто разделяя тепло.
От мощи того, кто сидел рядом, сводило горло и болела голова, но Брайан не отстранился. Пусть это не Джастин, но он хотя бы живой. Его дыхание щекотало Брайану шею.
— Почему ты просто не сделаешь так, как тебе нужно? Пистолет, клинок, да похуй,— тихо и зло спросил Брайан. — Ты же можешь. Растягиваешь удовольствие?
— Ты не веришь, что это все ещё я, — не вопросом, грустным утверждением отозвался из-за спины Джастин.
— Не верю, — согласился Брайан и тут же почувствовал чужую волю: она не набросилась на него, совсем нет, она подкрадывалась мягко, тыкалась, как ласковый зверь под руку, и он привычно ей воспротивился, ожидая, что его заставят что-то делать, но воля ничего не требовала, она гладила, обволакивала, успокаивала, и он заставил себя расслабиться и пропустить её внутрь. Получилось не сразу, пришлось направить собственную силу на себя, чтобы испуганное, напряженное тело подалось.
Какими бы ни были мотивы того, кто сейчас целовал его в шею, он был нежен.
— Все будет хорошо,— шептал ему в волосы Джастин, и Брайану хотелось ответить чем-нибудь ядовитым и колким, но медленно, неотвратимо заливавшее его изнутри тепло было слишком приятным, чтобы шевелить губами — не хотелось вспугнуть это волшебное полусонное оцепенение. Постепенно растаяла пульсирующая боль в руке, перестало ломить виски, отпустило горло, и сердце теперь билось ровно и легко.
Наверняка морок, краешком сознания понимал Брайан, но не противился — кому он теперь мог навредить? Чем?
Вместо этого он прислушивался, как страх, боль, напряжение стекали по коже щекотно вьющимися ручейками, и в груди росло и разворачивалось торжественное, светлое, оно звенело тонкой струной, пело, зудело в кончиках пальцев. Джастин плавно поднялся сам и за руку поднял Брайана на ноги.
— Все будет хорошо, — повторил Джастин с улыбкой, и она была искренней. Он посмотрел Брайану в глаза, погладил по щеке, и Брайан улыбнулся ему тоже.
Конечно же, это Джастин, почему он засомневался? Немножко другой, но не чужой.
Клинок с металлическим шорохом выскользнул из подставки, Джастин аккуратно положил его на кровать и снова встал перед Брайаном, погладил кончиками пальцев виски, скулы, губы.
— Я все ещё здесь, чувствуешь? — прошептал он, глядя Брайану в глаза.
— Да, — тоже шепотом.
— Знаешь, чего мне жаль? Что не видно неба, — Джастин мягко засмеялся при виде растерянности в глазах Брайана. — После каждого из этих десяти дней мне снилось, что оно вращается… темное звездное небо… Один и тот же сон. Я уверен, оно сейчас там кружится, наверняка это очень красиво… Я хотел бы увидеть, испытать восторг и гордость. Это же мы, Децима, вращаем небо, а мертвые вращают землю, и мы смелем этот мир в пыль… в прах… Чтобы родился новый. Тебе, наверное, все это кажется воспаленным бредом?
Брайан покачал головой, медленно произнес:
— Ещё Сократ сказал — живые возникли из мертвых ничуть не иначе, чем мертвые из живых, — произносить слова было приятно, от этого мурашки пробегали по телу, и Брайан добавил: — Мне тоже снилось небо… раз или два.
Джастин поцеловал его в уголок рта и улыбнулся.
— Может, в том новом мире мы успеем больше, — Брайан погладил светлые, жесткие от пыли волосы, кивнул на клинок. — Ты веришь в это?
— Не знаю, — Джастин прижался губами к тому месту над ключицей, где чувствовалось биение пульса, ровное, четкое. — Я просто не хочу, чтобы ты оставался один. И оставаться без тебя тоже.
Брайан улыбнулся — искренне, широко, и прижал Джастина к себе крепче.
— Значит, пойдем вместе, — прошептал он в пыльные волосы.
— Немножко страшно, — признался Джастин.
Брайану страшно не было, в нем было столько покоя и радости, что хотелось делиться ими, и он, не раздумывая, потянулся волей к Джастину, почувствовал, как после легкого сопротивления вначале его пропускают внутрь, и это было так похоже на секс, что он застонал.
— Ложись, — он потянул Джастина к постели, на которой лежал клинок. — Не бойся больше… Все будет хорошо.
— Все будет хорошо, — повторил, улыбаясь, Джастин.
====== Часть 25 ======
— Отключаем. Отключаем макет!
Изображение на экранах замерло, мигнуло, потемнело и погасло.
Все молчали.
— Мир поморгал монитором и кончился, — пробормотал себе под нос Джейми.
Никто не среагировал, даже Тинни, чью любимую песню цитировали. Не до разговоров, настроение у всех было подавленное.
— Это ведь провал? — робко уточнил Марти.
— Вот на разборе и узнаем, — Эндрю отключил разъем и встал. — Незачем дожидаться приглашения, идем все к шефу. Инженеры, разработчики, макетчики… Все, кроме технического персонала. К ним никаких претензий, сбоев не было.
— Немножко были, — поморщился один из техников.
— На фоне общего пиздеца считай не было, — Джейми хлопнул его по плечу и вышел вслед за Эндрю, остальные причастные тоже принялись отключаться и вставать с мест. Вид у всех был подавленный.
В кабинете шефа все молча расселись вокруг овального стола. Хозяин кабинета дождался, когда вошедшие будут готовы к разговору, и в наступившей тишине глухо и веско произнес:
— Только что сообщили об аварии блока Nix-17, бывший штат Невада. Неудачная попытка закрыть его на карантин, дефект купола. Пока неизвестно, сколько там заразившихся, и выживет ли кто-то. Они, как и мы, разрабатывали и испытывали свой макет эвакуации, как вы знаете… — он не смотрел на подчиненных, давая им возможность осознать серьезность произошедшего, они тоже не поднимали взглядов от стола.
Тишина в кабинете стала оглушительной.
— Восемь машино-лет, — так же веско сообщил шеф, взгляды собравшихся метнулись к нему и снова опустились к матово-серому пластику, а сидящий во главе стола продолжал: — Восемь машино-лет потратили на действующую модель мира, просуществовавшего сколько?
— 374 года, — пискнула Луан. — Гораздо дольше, чем мы…
— Давайте общий отчет, — перебил её шеф. — По пунктам. Цели, методы, результаты.
— Что ж, я начну, — Эндрю разложил по столу какие-то бумажки, долго их двигал, явно пытаясь выгадать себе немного времени, прокашливался, двигал снова. — Извините, что без подготовки… Прямо с колес… Если что, поправляйте. Итак. Перед нашей группой была поставлена задача создать жизнеспособную, устойчивую модель мира со следующими общетехническими параметрами: максимальное сходство с миром метрополии, полная автономность, в том числе информационная, с возможностью размещения до 10 миллиардов человек при средней человеческой жизни 60-80 лет, продолжительность стабильного существования мира в целом должна была составить не менее 300 лет. Особыми условиями были выставлены следующие цели. Первое. Белковые тела носителей должны быть устойчивы к AH-D7. Второе. Отступление по истории на 300 лет назад, чтобы к моменту окончания карантина и появления возможности вернуться в метрополию население находилось на том же образовательном и социальном уровне развития, что и сейчас. Третье. Создание таких социальных структур, которые позволят пронести через века необходимую для проведения общей эвакуации информацию при любом уровне развития общества и любом варианте развития событий в этом мире. Четвертое. Гарантированная способность общества автономно и быстро, в срок не более 10-ти дней, выполнить общую полную эвакуацию с планеты. С потерей белковых тел, разумеется. Пятое. Обеспечить выживание, воспроизведение и стабильность эвакуационной группы, которую мы для краткости назвали Децимой. Ну, почему срок именно 10 дней я не буду объяснять, все в курсе...