— Не надо. Давайте по пунктам.
— Хорошо, начнем с инженеров и макетчиков, — Эндрю нашел взглядом Джейми, тот кивнул.
— Ну, вот вы говорите восемь машино-лет, хотя это не совсем верно, — Джейми не нуждался в бумажках, потому встал, ему так было удобней жестикулировать. — Все-таки основная трудность была в перенесении человечества в цифровую форму. Мы не стали придумывать персонажей для нашей модели мира, это же уйма работы, придумать столько личностей, да и какой смысл, все равно пора было начинать всех в базу грузить. И мы успели, видите… Удачно вышло. Ну так вот, база человечества создана, апдейтится, работает четко, тут без проблем. Мы её использовали в модели, отменили личную событийную память каждого, перемешали… По-моему, гладко прошло. Это, конечно, социопсихологи будут решать, но, по-моему, нормально все. Теперь про модель мира в общем. Я считаю, тут мы отлично сработали. От Метрополии не отличить — континенты, климат, вот это все… как родное. Копировать дело нехитрое! Белковые тела тоже похожи на наши, так же легко сбрасываются….
Джейми почувствовал, как все напряглись от его последних слов, и торопливо продолжил:
— И воспроизводятся! Мы до девяти миллиардов очень быстро дошли. Я уверен, и десять можем. Ну а так что… 374 годика. Метрополии на карантин необходимо 300 лет, мы с лихвой этот срок перекрыли. Техники нормально сработали, я считаю, — он взмахнул руками напоследок и сел.
— Разработчики, — кивнул Эндрю.
Луан с Марти переглянулись, встала в итоге Луан.
— Согласна с Джейми, техники сработали отлично. Пусть копировать дело нехитрое, оно несомненно требует профессионализма, аккуратности, вдумчивости. А вот миров, решавших цели, которые перед нами были поставлены судьбой, прежде не существовало. Я не оправдываюсь! Я говорю, что нам, разработчикам социомоделей, пришлось играть в демиургов и создавать миры логическим путем. Итак, — Луан прошла к стенду, взяла маркер и быстро набросала схему. — По нашим прикидкам Децима должна была составлять 10 процентов населения. Это просчитанная математическая выкладка, именно столько людей со способностью к массовой эвакуации необходимо постоянно иметь в обществе. Разумеется, тут заложен некоторый запас на непредвиденные потери, собственно эвакуацию в десятидневный срок возможно провести силами шести процентов. Задачу сохранения Децимы мы решили следующим путем: мы создали резервную Дециму и защитную Дециму….
— В результате, вместо деления на 90% населения и 10% эвакуирующих, получилось не пойми что, — вмешался шеф.
— Нет, получилась стабильная система, — Луан задрала остренький подбородок и продолжила так же бойко. — Люди несведущие считают, что достаточно скопировать существующее общественное устройство, и перенесенное в другие условия человечество заработает, как машина. Что его можно пересобрать в другом мире, как континенты, и они останутся континентами. Нет! Если мы нуждаемся в существовании в форме высокоуровневых белковых тел определенного типа, мы должны четко понимать его особенности. Белковое тело хочет жить, у него огромная воля к жизни! Эвакуация, как мы это называем, по сути смерть тел. И человечество, поставленное перед необходимостью массово погибнуть в биологическом смысле, будет сопротивляться!
Эндрю прикусил губу, чтобы не улыбнуться. Хорошо, что от разработчиков выступила именно Луан. Когда она вскакивала на своего любимого высокоуровневого белкового конька, её было не остановить. Эндрю краем глаза заметил угрюмое лицо шефа, поерзал и начал суетливо перебирать бумажки перед собой.
— Децима в глазах человечества будет источником опасности, — меж тем продолжала Луан, — и при соотношении девять к одному её просто уничтожат физически!
— Конечно, — кивнул шеф, — а зачем вы затеяли эту ерунду с перерождениями? Если бы не они, про Дециму просто никто бы не знал и не боялся.
— Да потому что эвакогруппа теряет навык! — взвилась Луан. — Мы задали частоту перерождений в 10% и за 374 года сползли до среднего уровня эффективности 21! Этого мало! Вы же видели, как медленно и неорганизованно началась эвакуация! Перерожденные с большим трудом вспоминали, что от них требовалось! И то не до конца!
— Да, нужно 17, мы поддались соблазну все подчинить числу 10, — поддержал её Марти. — Но нужно 17 процентов перерождений, тогда средний уровень не упадет ниже 52 даже после 450 лет.
— Спасибо, Марти, — кивнула ему Луан. — Между прочим, идея резервной Децимы была его, и она гениальна! Если бы мы сразу до этого додумались, а не через 110 условных лет существования макета, можно было бы попробовать обойтись без Стражи. Люди просто начали бы видеть в перерождениях нечто неотвратимое, судьбу… Впрочем, тогда нам бы пришлось как-то иначе решать проблему с эвакуацией самой эвакогруппы. В любом случае, связка трех Децим сработала прекрасно. Эвакогруппа ни разу за всю историю не понесла значительных потерь. 374 года, напоминаю. Стабильная, сбалансированная система. И в десять дней мы эвакуацию все-таки выполнили! Пусть не без проблем, но потери населения по предварительным данным составили всего 6,8 процента от общей численности...
— Давайте продолжу я, — Тинни решительно нависла над столом мощной грудью, — раз уж речь с социомоделирования перешла на социопсихологию, это все-таки моя сфера. Как верно указала Луан, основной проблемой проекта стало отношение человечества как биологического вида к смерти. И именно тут у нас возникли самые трудноразрешимые проблемы, которые я лично считаю нашим огромным успехом, — невозмутимо возвестила социопсихолог. — Не стесняйтесь, скажите мне: “Тинни, ты окончательно сбрендила”. Я не обижусь, а вам станет полегче.
— Ты сбрендила, когда затеяла это безумие с возвращением мертвых, — проворчал шеф.
— Это было гениально, — согласилась Тинни. — Раньше я озвучивала вам идеи, теперь могу сказать выводы. Итак! Передо мной и Роджером стояла задача побороть страх смерти, присущий каждому живому существу. Что мы предприняли для решения этой задачи? Мы смоделировали ситуацию, которая делала бы отношение людей к смерти проще. В этой модели мира человек умирает и исчезает, помнить его запрещается. Горевать и грустить запрещается. Но не законами, нет! Это породило бы сопротивление. Мы сделали это вопросом выживания. Если ты будешь горевать по умершему, ты призовешь его, и он тебя убьет. Хочешь жить — быстро вычеркивай умерших из своей жизни. Относись к этому легко, и жизнь твоя будет спокойной. Наказание и награда одновременно. Мы развили эту идею в религии, храмы из безымянного праха — ещё одна блестящая находка. Но лучшее наше достижение — сами мертвые! Вы заметили, что они ничем почти не отличаются от живых?
— Мы заметили, что они вообще ничем не отличаются, — хмыкнул Эндрю и покосился на шефа, ища его одобрения.
— Именно! Таким способом мы показывали людям, что быть мертвым все равно, что быть живым! Ничего страшного после смерти не случается, мертвые уходят в какой-то другой мир, но с ними все в порядке, они целы. Однако не нужно их сюда призывать, всем будет только хуже. Как видите, возвращение мертвых решало сразу три огромных, крупных задачи! Наказание, поощрение, успокоение. Конечно, пришлось привлечь защитную Дециму, часть её, для поддержания порядка, все-таки у людей очень сильные эмоциональные привязанности, и нужно было преодолеть соблазн вернуть умершего любой ценой. Угроза повторной смерти, весьма неприятной, пугающей, публичной, от так называемого Танца, была отличным сдерживающим фактором.
— Тинни, вы действительно верите, что добились успехов в деле преодоления страха смерти? — не выдержал шеф. — Потому что я вижу полный провал! И вас, Луан, это тоже касается, в стадии эвакуации Стража и Жандармерия стали препятствием, они чудом её не сорвали!