- Ты прикалываешься? Придурок, тебе в больницу нужно!
- Сам придурок? И что я им скажу?! Извините, господа, я тут на днях пропустил сквозь свою башку пару сотен лишних килобайт. Да, знаю, эта искусственная дырка в моей голове нелегальна, но вы только полиции не сообщайте, хорошо?
- Тогда я просто не знаю, что делать! – Я схватился за голову.
- Не волнуйся, я уже решил. Сейчас поеду к хирургу, который мне ставил эту примочку в голову. Он сказал, что разберётся, постарается помочь.
- Тогда какого хрена, ты до сих пор сидишь тут, а не поехал к нему?!
- Не кричи, успокойся. Я жду звонка от него. Ты же понимаешь, Вейлон, что всё, о чем я тебе сейчас рассказал должно остаться между нами! Поклянись мне, что не проболтаешься!
- Клянусь! Но зачем ты его ждешь здесь? Кати туда, пока в состоянии!
- Он сказал ждать. Сказал принять обезболивающее и ждать, ему нужно подготовить оборудование. Если кто-то вообще узнает о том, чем он занимается, мы с ним оба отправимся в места не столь отдаленные. Понимаешь? Поэтому молчи! – Нод боролся со злостью и отчаянием. – Рот на замок! Тут уж ничего не поделаешь, сидим и ждем.
И мы, действительно, сидели и ждали.
- Между прочим, – Нод смотрел куда-то поверх моей головы. – Я слышал почти все ваши разговоры. Что за херню вы там обсуждали!? Вы серьезно? Нет, серьезно? Чем забиты ваши головы?! И вот такие люди с таким дерьмом в голове…
- Чего ты завелся?
- Ладно, я просто сидел здесь всё это время, пока вы ребята болтали о том о сём, и мне было до того хреново. И все ваши разговоры мне казались такой глупой ерундой по сравнению с моими проблемами! Я был здесь и думал. Так? Подожди, никак не могу мысль сформулировать.
- Я ни хрена не понимаю, что ты хочешь сказать.
- Просто так получается. Наши друзья - милые, наивные пустословы. – Нод взял салфетку, чтобы вытереть кровь под носом и на шее. – Качество их дня определяется тем, кто и что написал в соцсетях, или какие сообщения пришли, или какие последние новости запостили. А знаешь почему?
Я покачал головой.
- Потому что без всего этого они чувствуют себя одинокими, выброшенными за пределы инфополя. Там что-то происходит, что-то обсуждается, мир наизнанку выворачивается, кричит, блестит, светится ярко-ярко, а они тут вне досягаемости этих огней, на задворках. И поэтому каждое свое утро они начинают с соцсетей. Если тебя нет в интернете, то тебя не существует. – Он засмеялся, а из разъема потекла кровяная струйка по его щеке. - Ты вот пробовал прожить без интернета хотя бы дня три? Я уж не говорю о неделе, или о целом месяце. Да тебя ломать начнёт, как настоящего наркомана! Мы в интернет перенесли всё: и работу, и развлечения, и дружбу, и любовь туда же. Благодаря этому интернету, я всю жизнь определял себя через неправильные вещи. – Он перестал улыбаться, вытер кровь с щеки. – Как-то обидно теперь умирать.
- Еще десять раз это повтори! Хватит настраивать себя на это!
- На самом деле, не хочу умирать. Потому что, боже мой, в этом блядском мире можно еще столько вещей сделать! Да, и без этого проблем хватает. Квартплату не забыть бы оплатить, и холодильник отвезти в ремонт. Столько всяких проблем. А теперь еще вот это. - Он указал на свой кровоточащий разъем в голове.
- Вот в этом. – Я тоже указал на его разъем. – Ты виноват сам! - Я закрыл лицо руками. Мне было очень паршиво. - До сих пор не верю, что ты проделал себе в голове дыру! А главное, для чего!? Ты так и не объяснил нормально!
- А что тут объяснять? Вроде всё… – И он замолчал на полуслове, помешкал с продолжением, что-то соображая. – Неужели ты никогда не думал о чём-то таком. Чтобы вот взять и очиститься. Просто чтобы в голове всё встало на свои места. Порядок в голове – порядок в жизни.
- А причём здесь это?! – Я снова указал на злосчастный разъём в его голове.
- Чёрт… Я же тебе говорил. - Он вздохнул. - Когда ты ускоряешь собственное мышление, то ощущаешь себя на порядок выше. Ты другой. Тебя не волнует, о чём там кричат в интернете, тебя не волнуют чужие вирусные эмоции, ты для них недосягаем. Ты выше этого. Эта та самая альтернативная форма эскапизма, при которой ты не теряешь связи с реальностью и обществом, и вместе с тем больше не тяготишься чужими словами и мнениями. Просто становится не важно. – Он еще раз вздохнул. - Не знаю. Когда я говорю об этом, то чувствую себя ущербным. Потому что, наверное, только я понимаю. Ни Март, ни Рита, ни Джуз, ни уж тем более Амела ничего не поймут. А ты?
Происходит так много неопределенности. Тысячи глупых людей делают тысячи глупых вещей, сходят с ума из-за денег, и кажется с каждым днем всё становится более нелепым. Понимаешь? Настолько нелепым, что от абсурдности мира хочется кричать и смеяться! А я бы, знаешь, чего хотел? Я бы хотел думать о вечном и создавать цельное, но моя голова забита не тем. Она забита низменными инстинктами и каким-то бредом. Понимаешь, полнейшим бредом!