Друзья переглянулись. Серега решительно подвел черту под дискуссией.
-Тогда не песни.
Я дернулся возразить, но он и сам все объяснил:
- Жаль тратить хорошие мелодии на то, что будет актуальным только до исполнения пророчества.
- А что тогда?
- Частушки. Берем следующий 1975 год, тужимся, вспоминаем через «Дальрыбу» все самое заметное, что там должно случиться и в хронометрической последовательности выстраиваем куплеты. Катастрофы, аварии. Революции...
- Визиты политических деятелей...
- Вот-вот... Пусть попробуют не поверить и дальше.
- «К нам приехал, к нам приехал
Мистер Никсон дорогой...»
Вопросительно спросил Никита. Я кивнул.
- Вот-вот...
- Цыганщина какая-то... Дичь.
- А в этом году? Там вроде бы кто-то из немцев к нам должен прикатить...
- Верно!
- Так это только летом произойдет...
- А пораньше кто-то приедет?
- А как же! Гельмут Шмидт. Немец. Не столица, а проездной двор какой-то.
- И как вы это представляете?
- Ну, если тебе цыганщина не нравится давай так...
Серега прокашлялся и спел на какой-то частушечный мотив:
- «К нам приедет Гельмут Шмидт
Тот, кто вместо Брандта...
Новый канцлер ФРГ
Не будем соглашаться...»
- На что соглашаться-то не будем? С чем он приедет?
- Вот этого я не помню. Но наверняка ничего хорошего не предложат. Немцы же...
- Нашелся советчик. От нас не советов ждут, а предсказаний! – назидательно объяснил Никита. - Предсказаний! А что делать они и сами решат.
- Ну тогда так. «Руководство СССР будет с ним встречаться».
Глава 20
20.
Похожее на китайскую пагоду строение, построенное еще во времена крепкой советско-китайской дружбы, стояло на высоком берегу реки и любоваться природой сюда приходили многие отдыхающие, так что Андропов не стал исключением. Вид из беседки открывался просто великолепный. Тут было спокойно, светло и хорошо думалось.
Между тёмно-коричневых, покрытых мелкими трещинами резных столбиков, виден был противоположный берег и сосновый лес там. Над темно-зеленой, в некоторых местах еще припорошенным снегом, полосой, похожей на плотное облако, висело чистое голубое небо. Веселое, радостное, весеннее. Можно было смотреть на все это, а можно было закрыв глаза просто сидеть, слушая как свистит ветер или чирикают, прыгая по веткам, воробьи.
Андропов сделал именно это. Прикрыв глаза, он сидел на скамье и, засунув руки в карманы, гонял в голове невеселые мысли.
Что делать дальше? Нужно было что-то делать, но вот что? Он отлично понимал, что в известной мере вопрос был риторическим. Ответ он и сам знал - нужно было выходить на новый уровень. Он уже и так получил из полученной от гостей из Будущего информации все возможное.
Он вычистил аппарат разведки. Он нашел предателей. Он спас многих своих нелегалов... Но это ведь только один способ использования свалившейся на него информации. Главное-то еще не сделано. Главное, не вне границ страны, а внутри её - люди, которые вольно или невольно потрудились для того, чтоб разрушить то, что он должен был охранять.
И эти люди, по крайней мере, некоторые из них оказались вне его компетенции. Руки у него были коротки.
Один, положим, еще только работник Свердловского обкома КПСС, но другой-то - член Политбюро! Что с этими типами делать? Ведь просто так в обком и тем более в Политбюро не попадают. Кто должен стоять за этими людьми, тащить их, поддерживать.
Конечно не только эти двое. У таких, как водится, есть много помощников помоложе, но те, самые молодые, те, кто сейчас в комсомоле, пусть там и останутся. Они- на попечении Тяжельникова. Комсомол и не таких перевоспитывал, а вот те, кто покрупнее... Ими придется заниматься именно ему...
Тяжельников рассказал о последним разговоре с ребятами, передал их слова о том, что надо начинать тормозить наш паровоз, чтоб сдуру не влететь в Перестройку, закончившуюся перестрелкой, что надо давать предупредительные гудки. А кто их может дать? Только машинист из кабины тепловоза... А значит хочешь - не хочешь приходится идти в машинисту.
Да и честно говоря нет у него больше сил держать все в себе. Если Брежнев поверит... Если он только поверит!
Андропов зло тряхнул головой, открыл глаза.
Вот именно! Если! Кто в здравом уме может сейчас поверить в переселение душ? А если так, то... Тогда после такого вот разговора вполне могут последовать и оргвыводы. Тут и придумывать ничего не придется- уже есть готовое врачебное заключение: «Переутомление и профессиональная деформация. Возможно- паранойя.» А это наверняка отставка, что означает невозможность в дальнейшем влиять на ситуацию... Вот именно если и идти на разговор с Брежневым, то идти одному и про Тяжельникова молчать, как партизан. Если не дай Бог что-то случится с ним, то тот сможет попробовать сыграть против той банды в одиночку. У него, конечно же возможностей поменьше, но что делать?