Давно он не ощущал чакру лиса.
— С самого детства Девятихвостый был запечатан в твоей матери, — проигнорировал обвинение Данзо. Он спокойно встретил изменившийся злой взгляд Наруто: его глаза покраснели, зрачки вытянулись. — Умирая, она передала свою ношу тебе. С самого рождения родители запечатали в тебя сильнейшего демона из хвостатых — Девятихвостого Лиса.
Наруто так и стоял, сильно зажмурившись и часто дыша; сжатые кулаки подрагивали. Трава вокруг ног мальчика зашевелилась, словно тот использовал чакру ветра. Данзо чувствовал его злобу, что вырывалась сейчас из Узумаки.
— Значит, — рядом с Наруто с каждой секундой становилось всё тяжелее находиться. Тело мальчика постепенно стало покрываться красной чакрой Кьюби, — я демон?
Данзо специально не стал ничего отвечать, внимательно наблюдая. Из-за приказа Хирузена все скрывали правду, кем именно является Наруто. Дольше оставлять его в неведении будет непозволительной ошибкой. Неизвестно, как он отреагирует, если впервые воспользуется чакрой лиса за пределами Конохи. Наруто давно пора осваивать эту силу. Но сначала, он должен осознать, кем является с самого своего рождения.
Тренировочная поляна находилась достаточно удалённо, ещё и полигоны были рядом. И всё же, всплеск чакры Кьюби сенсоры и джонины пропустить не могли. У них осталось не так много времени, пока не прибудет группа реагирования.
— Что это? — просипел Наруто, разглядывая свои руки, покрытые красной чакрой. Ногти на его пальцах на глазах выросли, напоминая острые когти собаки. Качая головой и отступив ещё немного, Наруто отчаянно закричал: — Я не демон!
Узумаки сорвался с места, но тут же путь к побегу ему преградила выросшая перед ним из-под земли каменная стена. В какую сторону он бы не кинулся, везде возникала каменная преграда. Впервые покрывшись покровом биджу, Наруто не осознавал, какой мощью теперь обладает, и что эти стены для него — не препятствие.
— А-а-а!
Яростный рёв и Наруто моментально оказался рядом с Данзо. Тщетные попытки вырваться и сбежать привели его в ярость, заглушив страх и непонимание. Скорость возросла до уровня сильного чунина. И это с обычным покровом, страшно представить, какой мощью Наруто будет обладать, когда вырастет и сможет контролировать свою силу без потери разума, пусть и не полностью.
Первый удар Данзо отклонил рукой в сторону, с разворота ногой добавляя скорости. Полёт джинчурики остановила созданная ранее Киное одна из стен. От столкновения она разрушилась, разлетаясь каменными глыбами и поднимая пыль. Всего одним криком Наруто выпустил воздушный порыв, убирая поднятое облако пыли, что ему мешало. Он встал на четвереньках, взгляд красных изменившихся глаз, остановившись на нём, был наполнен первобытной яростью демона. Низко зарычав, Наруто чуть припал к земле и показал увеличившиеся клыки. Полоски на щеках из-за чакры Кьюби стали более отчётливыми, напоминая усы лиса.
Одним рывком Узумаки оторвался от земли в его сторону. Данзо поднял руку, концентрируя чакру. Перед самым столкновением он высвободил мощный поток воздуха, сбивая и перенаправляя в сторону рывок джинчурики. Удар откинул того на землю, из-за мощности толчка Наруто кубарем покатился по ней. Он смог извернуться и затормозить, вцепившись выросшими когтями на пальцах и оставляя полосы вспаханной почвы. Чакра Кьюби забурлила, формируя первый хвост. Данзо подал сигнал и вокруг замершего джинчурики из земли моментально стали появляться молодые побеги, обхватывая гибкими стволами беснующегося Наруто. Он рвал их одну за другой, разрывал острыми когтями. С каждой секундой побегов становилось всё больше, пока все конечности джинчурики на оказались зафиксированы, не позволяя ему вырваться.
Данзо подошёл поближе, вглядываясь в звериные красные глаза. В его взгляде он видел только ярость без проблеска разума. Безумное желание убить всех вокруг.
— Наруто.
Ответом ему послужило низкое рычание и очередная попытка вырваться. Ветки затрещали, но выдержали. У Данзо была припасена печать подавления, но он собирался её применять только в случае, если Наруто не сможет справиться сам. В крайнем случае Шисуи также мог подавить лиса. Советник протянул левую руку и, игнорируя рычание и обжигающую чакру, положил ладонь на макушку Узумаки.