— Позвоним и скажем, что студент Кузнецов Никита Борисович со вчерашнего дня зачислен в отряд космонавтов и поэтому мы хотим взять у него интервью?
— Ну, что-то вроде того… Кстати, красивая идея! Если нам не дают адрес, может быть с корреспондентом газеты поделятся секретной информацией? Давай подключим «Московский Комсомолец»?
Так и сделали.
В редакции нам обрадовались, вошли в положение и попросили немного обождать.
— Вот как надо дела делать! — сказал Сергей. — Что мы с самого начало так не сделали?
Ждать пришлось минут тридцать. Через полчаса девочки из редакции перезвонили и обрадовали. Возможностей и авторитета у редакции «МК» и впрямь было побольше, чем у нас. Прижав трубку плечом к уху Сергей записал адрес, но трубку не положил, что-то выслушивал.
Несколько раз кивнув, он сказал.
— Хорошо. Значит завтра в 8-30 у метро…
Глядя на лист бумаги с адресом с поинтересовался.
— Свидание назначил?
— Можно сказать, что да.
— Ну не будь таким загадочным, как граф Монте-Кристо.
— Будет маленькая помощь друзей.
Он насвистел несколько тактов битловской песенки.
— Оказывается у них есть редакционное задание — собрать материалы о студентах, работающих «на картошке» и кто-то из корреспондентов готов поехать туда вместе с нами и посмотреть, как там работают молодые железнодорожники. Ну и нас подхватят до кучи… Девочки сказали буквально «очень романтическая история может получиться…»
— Романтическая?
— Ну да. Картошка, герои музыканты и дружба как у мушкетёров…
Он посмотрел на часы.
— Короче, корреспонденту все-равно куда ехать, а тут мы со своей задачей. Что называется, «лыко в строку». Завтра в 8-30 нас ждут около «Рязанского проспекта». Будет машина.
Так оно и получилось. Мы погрузились в «жигули» и еще через пару часов прибыли на место. Корреспондент, который представился Андреем Василевичем, оказался общительным молодым мужиком, и мы всю дорогу проболтали о всякой всячине — о картошке, об учебе, о музыке, о фестивале, и о комсомольской работе в школе…
Уже на месте он пошел искать штаб битвы за урожай, а мы — разыскивать Кузнецова. Не знаю повезло ли корреспонденту, а нам повезло почти сразу. Собственно, по-другому и быть не могло — наступило время обеда, и голодные студенты вороньем слетелись к столовке. Разумеется, Никита нашелся там и удивился нам куда больше, чем мы ему.
— Это каким же образом? — поинтересовался наш поэт.
— На крыльях любви, — объяснил Сергей.
— О святом не надо, — поправил нас Никита. — Я, кстати, уже жену нашел!
Мы не удивились, так как знали, что он женился на своей однокурснице, но чтоб так вот сразу.
— И что, уже сочетался? — поинтересовался я.
— Пока нет. Но удочку закинул. У меня сейчас момент романтической влюбленности…
— Прогулки при луне, лирические стихи из головы на бумагу сами собой лезут?
— Точно! Хотя тут мокро и грязно, но — лезут, окаянные!
— Понятно. Значит мы вовремя. К нам Пугачева приезжала. Ей нужна новая песня.
Он хмыкнул.
— Музыка, полагаю, уже есть?
Я кивнул.
— И половина слов тоже. Тебе осталось самую малость — закончить начатое.
— Мы ей предложили «Все могут короли» исполнить, — объяснил Сергей. — Слова, что вспомнили — тут.
Он протянул товарищу листок с текстом.
— Ну и как она? Песня понравилась?
— Приняла. Но попросила, чтоб песня была готова к понедельнику.
— Вот как? И что вы?
— Сказали, что надо посоветоваться с товарищем и под это дело наш замдекана отпустил нас, что мы смогли выполнить обещание.
— Нашли проблему.
Никита уселся на скамейку и закатив глаза к небу начал что-то шептать. Похоже что-то пошло не так и он поднялся и принялся расхаживать перед скамейкой. Потом вздохнул, покачал головой.
— Надо вспоминать. Не хочу переделывать. Надо поднапрячься и вспомнить как было в оригинале…
— У нас не получилось, так что сам понимаешь на тебя вся надежда…
Он отложил листок в карман.
— А вы-то как сюда? На такси что ли?
— Лучше! Нас сюда корреспондент «Московского комсомольца» привез. У них в планах статья о студентах, что работают на картошке, вот они и совместили приятное полезным. Нас к тебе, а им — материал из первых рук.
— А где он?
— Так, наверное, пошел с кем-то разговаривать. Профессия у него такая — задавать вопросы.
— Это ты путаешь. Задавать вопросы — прерогатива следователя.
— А вот и нет. Следователь задает неприятные вопросы, а корреспондент просто любопытничает.
— Вот-вот. Как напишет о тебе статью «Участник Фестиваля на трудовой вахте»! Будешь знать.
Андрей Васильевич подошел к нам и услыхал последнюю фразу.
— Это вы о чем?
— Да о вас. Точнее о вашей работе. Кстати, вот он наш Никита. Сделайте его героем очерка. Поэт, музыкант, собиратель картофеля…
— И иных корнеплодов, — добавил Никита. — Я думаю, что тут и без меня героев хватает. Вон, посмотрите.
Студенты, получив алюминиевую миску супа, искали место и начинали есть. — Кстати идите за мной. Моя хорошая знакомая работает на кухне и нас накормят.
— Это будет нелишним, — согласился Андрей Васильевич. — От еды корреспонденты добреют…
Кормили тут и правда неплохо. Мы ели, а Андрей Васильевич параллельно общался с народом, втягивая в разговор окружающих. Говорили о работе, о досуге, о нормах и планах на будущее… После обеда все стали потихоньку расходиться.
— Ну ладно, — поднялся Никита. — Мне дальше трудиться… А вы тоже обратно в колхоз?
— Нет. Мы — в отставке. Нас отпустили…
— Так вы больше не вернетесь туда?
В голосе товарища в равной пропорции смешались удивление и белая зависть.
— Это с чего это вдруг? Картошка в ваших полях закончилась?
— Нет. Нас замдекана от работ освободил. Точнее, перекинул на что-то такое, что мы будем делать в институте. Помнишь у Александра Сергеевича? «Ярем он барщины старинной оброком легким заменил…» Вот у нас получилось примерно тоже самое.
— Ага. «И раб судьбу благословил…» Помню, конечно.
— А тебе судьба слова дописывать…
— Вам хорошо, — с явной завистью сказал Никита. — За вас Пугачева попросила… А мне эту барщину еще неделю отбывать.
— А давайте я с вашим начальством поговорю? Стихи-то, как я понимаю, вы ещё не написали? — неожиданно предложил корреспондент. — Вдруг у меня получится?
— Попробуйте, — безо всякой веры в успех согласился Никита, касаясь кармана, куда спрятал заветный листок бумаги.
— Должно получиться! — добавил я оптимизма в настроение Никиты. — Пресса — это ведь пятая власть!
— Это кто сказал? — поинтересовался корреспондент.
— Маркс, конечно…
Разумеется, я был в курсе, что первым это сказал не Маркс. Автор «Капитала» только повторил ранее высказанную неким Францем Шнеллером формулировку. Но сказать об этом было бы и опасно, и невежливо. Опасно, потому что придется объяснять кто это такой и отчего я его знаю, а найти такую информацию в это время непросто. А невежливо… Ну вот скажу я ему «Шнеллер», так он меня за фашиста может принять…Особенно если я при этом пальцем в спину ткну.
Однако все получилось… Минут через десять из дома вместе с нашим корреспондентом вышел какой-то упитанный дядька и скомандовал:
— Кузнецов! Можете ехать. В деканат я позвоню. В понедельник вас там будут ждать…
— Волшебник, — прошептал Никита. — Ей Богу он волшебник!
— Жену за эту неделю у тебя не уведут?
— Типун тебе на язык. Все у меня будет хорошо!