Коля, самый маленький из друзей, идет последним. Чтобы не отставать от них, он часто-часто перебирает босыми ногами.
— Знаешь, Володя, какая рыбина у меня в прошлый раз клюнула! — говорит Коля. — Даже леска лопнула!
— Небось гнилая была, вот и лопнула, — подтрунивает над ним Володя.
— Как это гнилая? — возмущается Коля. — Хорошая была леска, почти новая.
— Ну, значит, за корягу зацепилась, тащить корягу — тут никакая леска не выдержит.
— При чем тут коряга? Да ты у Петьки спроси, он видел. Ну, скажи, скажи, Петька, ведь правда же: была рыбина килограммов на пять, не меньше? Скажи!
— Не пойманная не в счет, — отзывается Петя. — Вот поглядим, какую ты нынче поймаешь.
— Вот такую! Коля как можно шире разводит руки. — Может, сазан попадется.
— Хвались, хвались… Ерша или пескаря бы выудил — и то хорошо. А сазан тебя в реку утащит, ты вон какой маленький…
Тропинка вильнула раз, другой, и ребята вышли к реке, неподалеку от того места, где строили новый мост. Плотники уже разошлись по домам, возле свежеошкуренных бревен и штабелей досок виднелась одинокая фигура сторожа.
— Дедушка! — крикнул Петя и помахал рукой.
Василий Григорьевич, Петин дедушка, раньше был кузнецом. Но и теперь, состарившись, не хочет лежать на печи, трудится но мере сил. Годы и заботы посеребрили его бороду, глубокими морщинами изрезали лицо. Но веселый огонек в глазах молодит Василия Григорьевича.
Ребята очень любят старика. Он всегда смотрит на них с доброй улыбкой, охотно с ними разговаривает; летом помогает наладить удочки, зимой мастерит им лыжи и санки.
Василий Григорьевич поглядел на ребят, улыбнулся:
— Рыбаки пожаловали! Что-то вы, ребятишки, припозднились. Рыба уже спать легла.
— Мы с ночевкой, — сказал Петя. — Удить утром станем.
— Это другое дело. Пойдемте к костру, у меня как раз уха поспела, я давеча порыбачил маленько.
Яркие языки огня плясали под котелком.
Дед попробовал уху.
— Готова!
Он снял котелок, поставил на землю. Из шалаша принес ложки.
— Подсаживайтесь, ребятки, поближе, не стесняйтесь.
Ребята не стеснялись. Котелок быстро опустел. Пока закипал чайник, разговаривали. Конечно же, о делах рыбацких.
— Взять, к примеру, ерша, — говорил старик, попыхивая трубкой. — Жадный, прожорливый. Наживку так заглотнет, что потом его с крючка еле снимешь. Мелкая рыбешка, костлявая. Зато нет слаще ухи, чем из ершей.
— Дедушка, Володя говорит, что рыбу можно ловить на пареный овес, на пшеницу и даже на вареный горох, — сказал Петя. — Это правда?
— Правда. И на хлебный мякиш ловят, и на манку. Только все это надо приготовить умеючи, чтобы приманка хорошо держалась на крючке.
— А на что пойдет сазан? — спросил Коля.
— Сазан? — дед удивленно поднял брови. — Уж вы не сазана ли надумали взять?
— Хотелось бы…
— Сазан лучше всего идет на белого подкорника, который в старых пнях водится. Только сазана взять не так-то легко. Силач! Он не всякому даже опытному рыбаку дается.
Увидев огорченные лица ребят, Василий Григорьевич сказал:
— Да не вешайте нос! На рыбалке чего-чего не случается! Может, повезет вам. Видите вон ту высокую ольху на берегу? Под нею — омут, на зорьке попытайте там счастья. Только помните: силища у сазана большая, да и весу в нем — не один килограмм. Через голову не перекинешь — не ерш. Долго на крючке водить надо, покуда не уморится. Тогда уж тащи. Да у вас лески-то подходящие, выдержат?
— Вот, дедушка, сам посмотри. Крепкие!
Василий Григорьевич взял в руки леску, подергал ее, пробуя на прочность.
— Подходяще. На такой леске быка за рога можно вытащить. Ну что ж, значит, утром станем завтракать сазаном, так я понимаю?
— Нет, — сказал Коля, — мы сазана есть не будем.
Старик удивился:
— Вот те раз! Для чего ж его тогда ловить?
— Дедушка, — сказал Петя, — сейчас я тебе все объясню. У нас в школе есть кружок юных натуралистов. Мы изучаем родной край — какие звери, птицы и рыбы водятся у нас.
— Так, так, понимаю, — кивал головой Василий Григорьевич.
— Семен Павлович, учитель биологии, учит нас делать чучела птиц и рыб. И он сказал, что хорошо бы сделать чучело сазана, оно, мол, будет украшением биологического кабинета.
Взошел месяц, с реки потянул свежий ветерок. Негромко потрескивали дрова в костре.
Летняя ночь коротка. И вот уже на темном небе чуть проглянула алая полоска зари.
— Ну, ребята, пора, — сказал Василий Григорьевич. — До восхода солнца — самый клев.
Взяв удочки и ведерки, ребята пошли к омуту, на который указал им старик.
Река еще не проснулась. Ивы, склонившись к самой воде, полоскали в ней свои длинные ветви. Трава гнулась под тяжестью серебристой росы. Белый туман, поднимаясь с реки, легкой дымкой курился над землей.
В зарослях скрипели коростели. Небо, еще недавно темное, теперь заметно поголубело.
Возле высокой ольхи Володя остановился.
— Вот он, омут.
Расположившись неподалеку друг от друга, все трое закинули удочки. Долго сидели молча, напряженно глядя на неподвижные поплавки. Первым не выдержал Петя:
— Не клюет! Может, мы не на том месте сидим?
— Тише ты, — шепнул Володя. — Рыбу распугаешь.
— Да ее тут и нету!
Володя рассердился:
— Вот что, Петька, или сиди тихо, или ищи себе другое место.
Солнце выглянуло из-за леса, позолотило высокие верхушки деревьев, разогнало утренний туман.
Большой рыжий шмель, басовито жужжа, опустился на цветок рядом с Петей. Цветок закачался, брызнул капельками прозрачной росы.
Петя загляделся на шмеля и не заметил, что его поплавок запрыгал.
— Клюет, клюет! — громко зашептал Коля. — Петька, клюет же, не видишь?
Петя вздрогнул от неожиданности, и в это самое время удилище вырвалось у него из рук. Какое-то мгновение Петя оцепенело смотрел, как его удочка на большой скорости плывет вдоль берега, потом подхватился и пустился вдогонку.
— Вот это рыбина! — донесся до него Володин возглас. — Наверное, сазан!
Проплыв немного вдоль берега, удочка резко повернула к середине реки.
Петя даже застонал с досады:
— Эх, и рыба ушла, и новая леска пропала!
— Беги к деду, попроси лодку, — сказал Володя, — а мы с Колькой станем за удочкой следить.
Петя со всех ног бросился через ольшаник к мосту.
Коля и Володя взобрались на крутой обрыв и не спускали глаз с Петиного удилища. Оно то показывалось на поверхности, то уходило в глубину.
— Ух и силен сазанище!
— Думаешь, сазан?
— А то кто же!
— Гляди, плывут!
Маленькая остроносая лодка приближалась. На веслах сидел Василий Григорьевич, Петя пристроился на носу.
— Петька! — закричал Коля. — Вон, вон она, в заливчик свернула, у осоки стоит. Видишь?
— Вижу, вижу, — отозвался Петя. — Скорее, дедушка! Это сазан!
— Не горячись, внучек, сейчас мы его вытащим. Только бы леску не оборвал.
Коля и Володя, не дыша, следили за лодкой. Вот она подплыла совсем близко к удилищу. Вот уже Петя протянул вперед обе руки, собираясь схватить его, но тут оно дернулось и исчезло под водой. Петя потерял равновесие и бухнулся в воду.
Дедушка схватил Петю за воротник рубашки и втащил в лодку. Коля и Володя громко хохотали на берегу. Рассмеялся и дедушка:
— Вот так рыбалка!
Только Пете было не до смеха. Он выжимал мокрую рубашку и, чуть не плача, приговаривал:
— Ушел! Из самых рук ушел!
— Не горюй, внучек, дальше реки не уйдет. Пусть погуляет твой сазан, потаскает за собой удочку, глядишь, скоро из сил выбьется.
Ребята и старик зорко смотрели по сторонам, но удочка больше не показывалась.
Вдруг Петя вскочил на ноги.
— Разве так можно! — Дедушка схватился за борта лодки. Перевернемся!