В лесу прохладно. Дятел старательно стучит клювом по сосне, как кузнец по своей наковальне. Что он — указывает дорогу охотникам? Или предупреждает волка: убегай, мол, подальше, у деда ружье за плечом, у мальчишки на поясе топор. Хотят они тебя застрелить, хотят они тебя зарубить!
На снегу след виден отчетливо. Веня идет впереди, отстраняя руками еловые ветки. Чем дальше в лес, тем чаще на пути охотников попадаются завалы лесин, тем труднее идти.
Поднял Веня голову — между крон высоченных сосен просвечивается окошко синего неба. Там шумит ветер, раскачивая вершины деревьев. А внизу стрекочут, суетятся сороки.
— Посмотри-ка, Веня, — вдруг сказал дед Илья. — Вроде что-то белеет.
Веня, заглядевшийся на сорок, вздрогнул от неожиданности.
— Где? Где, дедушка?
Впереди лежала поваленная ель, у ее вывороченных корней на черной проталинке что-то белело — то ли пух, то ли снег, издали не разберешь… Подошли ближе.
Под елью было логово волка, а белел не снег, а пух растерзанного гуся…
— Хозяина дома нет, — сказал дед Илья, — не то бы выскочил.
Старик взял сухой сук и просунул его в волчью яму. Оттуда послышалось урчание и повизгивание. Волчата!
Дед Илья сел на широкий пень, поставил ружье между колен и набил табаком свою старую трубку. Он задумчиво покуривал и разговаривал как бы сам с собой:
— Ну ладно, волчат мы возьмем, дело нехитрое. Главное, подкараулить волчицу: у нее на тот год снова будут волчата, и они захотят гусятинки. Разве в кустах залечь, подождать?
Из трубки струился синеватый дымок, расстилался над головами.
Веня слушал деда и внимательно его разглядывал. На морщинистом обветренном лице старого охотника синели маленькие, чуть слезящиеся глаза. Не раз смотрели они вдоль ружейного ствола, ловя зверя на мушку. Они и сейчас еще глядят зорко. А вот ноги, обутые в лапти с белыми онучами, уже подводят старика, похрустывают в суставах. Сколько верст исходили они по лесам и полям в погоне за зверем!
Выкурив трубку, дед постучал ею о пенек, встал, погладил бороду и сказал:
— Давай-ка, сынок, строй засаду. Будем дожидаться волчицу.
Они забрались в густой ельник с подветренной стороны, притаились.
Ружье у деда наготове, пусть только появится эта злодейка. Бабахнет — и готово!
Старик и мальчик напряженно ждали, не говоря ни слова и задерживая дыхание. Так они просидели, может, час, а может, и больше. У них стали мерзнуть ноги. А волчицы все нет и нет. Куда же она запропастилась? Наконец дед не выдержал:
— Веня, сынок, сходи-ка домой, принеси мне тулуп и валенки. Хоть всю ночь буду караулить, а с волчицей расправлюсь.
Веня встал, уже не таясь, треща валежником, выбрался из засады и пошел к деревне. Он успел добраться до лога, как вдруг послышался выстрел. Со всех ног Веня кинулся обратно.
— Дедушка, ты стрелял? — еще издали крикнул он.
Да, вот она, матерая волчица, лежит на белых перьях гусака. Ее зубы оскалены, как будто она хочет еще кого-то растерзать.
Дед Илья вытащил из логова семерых волчат, сунул их в холщовый мешок. На обратном пути он говорил Вене:
— Волков почему-то называют хитрыми, но у них ни крупицы хитрости нет. Когда мы с тобой сидели в ельнике, волчица тоже притаилась где-то в кустах, ждала, когда мы уйдем. Увидела, что ты вылез из ельника и убежал, а что я тут сижу, не сообразила. Вылезла из кустов, тут я ее и достал. Хорошо, что мы избавили нашу деревню от этой напасти: не одного гуся, не одну овцу утащила бы волчица. Теперь люди скажут нам с тобой спасибо.
1956
Михаил Андрианов
«ДАВАЙ НАПЕРЕГОНКИ!»
Летний день. Все люди в поле, поэтому в деревне тихо, лишь чуть слышится гудение молотилки и треск веялки.
Мики и Лади только что вернулись с речки, наскоро пообедали и вышли на улицу с велосипедами.
— Давай наперегонки! — предложил Мики, вскочил в седло и помчался но дороге что есть духу.
Лади ринулся следом.
Едва мальчики выехали за деревню, как увидели человека, который, присев на корточки возле мотоцикла, озабоченно копался в моторе. Они притормозили и остановились, издали разглядывая мотоцикл и мотоциклиста.
— А я знаю этого дяденьку, — шепнул Мики.
— И я знаю, — так же тихо ответил Лади. — Это новый бригадир тракторной бригады.
— Я знаю, как его зовут, а ты не знаешь!
— А вот и знаю! Его зовут дядя Миша, а фамилия — Сажин.
Сажин оглянулся.
— Здорово, ребята! Катаетесь? — Он принялся подвинчивать какую-то гайку. — Кто из вас кого обгоняет?
— Я обгоняю! — похвастался Мики.
— Сказал тоже! — возразил Лади. — Вчера ты меня обогнал, потому что у меня штанину зацепило.
— А я могу ездить, не держась за руль! — сказал Мики.
— Расхвастался! — одернул его Лади.
Сажин улыбнулся, сказав примирительно:
— Ну-ну, не нужно ссориться. Давайте посмотрим, кто кого.
Ребята вскочили было на свои велосипеды, но Сажин их остановил:
— Погодите, ребятки, я и так вижу, что вы оба молодцы. Вот какое дело: мотоцикл у меня сломался, а я на Чурашурское поле везу запчасти, без них трактор простаивает.
— Давайте мы отвезем! — в один голос воскликнули ребята.
— Дорогу-то знаете?
— Знаем!
Сажин помог ребятам привязать запчасти к багажникам.
— Отдадите трактористу Степанову, — сказал он. — Ну вот, теперь можно и наперегонки. Кто первым приедет к трактору, тот и лучший велосипедист.
— Я приеду первым! — воскликнул Мики.
Лади промолчал, ему было неловко за своего хвастливого друга.
До деревни Чурашур надо было проехать километров семь-восемь. Сначала дорога шла в гору, и мальчикам пришлось идти пешком, ведя велосипеды за руль. Иногда они останавливались, чтобы перевести дух и утереть пот с лица. Далеко вокруг были видны поля: желтые — пшеницы, зеленые — льна, белые — гречихи.
Потом до самого Чурашура дорога шла под уклон, тут ребята и закрутили педали. Мики сразу же вырвался вперед, потому что Лади из осторожности часто притормаживал. Мики то и дело оглядывался на товарища и самодовольно улыбался.
Вскоре впереди показались крыши чурашурских домов. Дорога поворачивала в поле, а там, посреди ноля, неподвижно стоял трактор. Наверное, это и есть тот сломанный трактор Степанова, для которого Мики и Лади везли запчасти.
Мики еще быстрее заработал ногами и скоро скрылся из виду.
Лади тоже поднажал, но тут же резко затормозил, едва не наехав на валявшийся на дороге велосипед Мики.
Сам Мики сидел на земле. Увидев Лади, он встал и, держась за ушибленное колено, заковылял к своему велосипеду; он поднял его за руль, но заднее колесо вместе с седлом накренилось куда-то вбок.
Увидев это, Мики заплакал. Лади без расспросов понял, что Мики угодил в канаву, вырытую вдоль дороги.
— Как же теперь быть? — спросил Мики сквозь слезы.
Лади сочувственно вздохнул:
— Ничего не поделаешь! Давай запчасти, как-нибудь один довезу. Лади уехал, Мики сел на краю канавы и стал дожидаться его возвращения. Время тянулось медленно. Было обидно слышать, как весело стрекочут беззаботные кузнечики. Но вот послышался новый звук: стук тракторного мотора.
Наконец вернулся Лади, крикнул еще издали:
— Все в порядке! Я даже немного прокатился на тракторе!
— Подумаешь, счастье какое! — проворчал Мики. — Как будто никогда на тракторе не катался…
Возвращение было невеселым. Лади, чтобы не оставлять товарища одного, шел с ним пешком, ведя велосипед за руль.
Уже подходя к своей деревне, они увидели ехавшего навстречу им Сажина. Поравнявшись с ними, он остановил мотоцикл, спросил: