Дед отнес Машин чемодан на второй этаж в комнату, в которой Маша всегда жила, когда приезжала сюда. Девушка распаковала вещи, повесила одежду в шкаф и разложила кое-какие необходимые мелочи в ящики комода. Закончив с этим, она присела на край кровати, застеленной красивым мягким пледом, и посмотрела в окно, из которого открывался вид на аккуратный ухоженный, можно сказать, образцовый, дедовский огород. И почему только у нее не получается создать такой порядок в ее жизни, со вздохом подумала Маша. А потом встала, захватила приготовленное для нее дедом полотенце и направилась в ванную. Нужно было привести себя в надлежащий вид после долгой дороги, так как приближался обед. А дед не любил, когда нарушали время приема пищи.
В ванной Маша с удивлением обнаружила на крючке лишнее полотенце. По регламенту здесь должно было быть только полотенце деда и еще одно для гостей. Однако на стене красовались три полотенца. А еще больше Маша изумилась, когда на стеклянной полочке над раковиной она увидела дополнительный стакан с зубной щеткой и пастой. Похоже, в доме кто-то был кроме нее и деда. Может, дед обзавелся пассией? Эта была первая мысль, которая пришла в голову Маши. Дед и другая женщина… Хотя после смерти Машиной бабушки уже прошло немало времени, но… неужели дед смог впустить в свою правильную и размеренную жизнь кого-то другого? Маша ощутила недоумение.
Девушка умылась и направилась в небольшую столовую, прилегавшую к уютной хорошо оборудованной кухне. Пока шла, она все время оглядывалась по сторонам, надеясь обнаружить следы присутствия некой особы, которая, видимо, сумела вписаться в четкую и размеренную жизнь ее деда. Однако никаких следов Маша не обнаружила. Единственное, что зацепило ее взгляд, была мужская кофта темно-бордового цвета, которая лежала на спинке дивана. Маша не помнила, чтобы у деда была такая, да и вещи он свои не любил так раскидывать. Но, возможно, кофта была новая, и дед просто забыл убрать ее.
- Масик, садись за стол! – радушно воскликнул дед, когда Маша появилась на пороге столовой. – Обед готов уже. Я вот супчик сварил!
Дед показался Маше слегка нервным и напряженным. Она подумала, что стоит сразу выяснить про хозяина полотенца и щетки, чтобы разрядить обстановку. Но пока Маша собиралась с духом, чтобы задать деду вертящийся на языке вопрос, а дед суетливо ставил на стол тарелки, в дверь вдруг позвонили. Дед вздрогнул и разлил суп на клеенчатую скатерть.
- Ох, вот ведь! – воскликнул он и, поставив пускающую клубы пара тарелку прямо в образовавшуюся от супа лужу, кинулся к двери. Но, пробежав полпути, он неожиданно остановился, обернулся к Маше, будто собирался что-то сказать, помедлил в нерешительности, потом махнул рукой, видимо, отметая некий сиюминутный порыв, и вновь засеменил к выходу. Дед был так взволнован, что у Маши не осталось сомнений - за дверью был тот, чьи полотенце и зубная щетка красовались в ванной. Входа в дом из столовой, к сожалению, видно не было, поэтому Маша затаила дыхание и прислушалась к происходящему в прихожей.
- Иду, иду! – послышался непривычно срывающийся голос деда.
Звякнул замок, слегка скрипнула отворяемая дверь.
- Добрый день! Судя по запаху, я к обеду!
Голос был… мужской. Мужской! А как же дедова пассия?! Может, просто сосед зашел?..
- Добрый!.. Заходи! К обеду как раз! Только суп сварил!
- Пойду руки помою, - вновь раздался незнакомый мужской голос.
Через минуту в столовой вновь появился дед, весьма озадаченный, как показалось Маше. Он по-прежнему суетился и нервничал, чего с ним, вообще, никогда не случалась. Поэтому Маша сделала вывод, что это был не просто сосед. Но кто тогда? Кто? И его ли это зубная щетка и полотенце? И она задала вполне законный вопрос:
- Дедуль, кто это пришел?
- Это… Сейчас я вас познакомлю, - дед схватил тряпку и принялся вытирать со скатерти разлитый суп, а затем налил в тарелку еще одну порцию. Однозначно предполагалось, что тот, кто явился, должен был сесть с ними обедать. Маша заинтригованно поглядывала на вход в столовую. И вот уже через несколько мгновений в проеме появился молодой человек, к приятному удивлению Маши весьма привлекательной наружности. На вид ему было лет двадцать пять - двадцать семь, он был среднего роста, худощав, строен, имел длинные темно-русые волосы, которые слегка вьющимися прядями спускались до уровня четко очерченных скул и красиво обрамляли его лицо с тонкими чертами. На Маше остановился удивленный взгляд серых обрамленных густыми темными ресницами глаз.