— Изабель! — позвал Гэлвин, — Я друг. Я здесь с твоим дедушкой. Пожалуйста, выходи.
Он проскользнул дальше в комнату и был ошеломлен запахом, фруктовым и в то же время резким — пахло, без сомнения, остатками еды, затерявшимися среди беспорядка.
— Изабель? — он ухватил краем глаза движение возле подоконника. Бросившись вперед, друид смахнул в сторону тонкое кружево паутины. Возле окна стоял небольшой дубовый столик, посередине которого танцевала русалка из слоновой кости, величиной не больше ладони Гэлвина. Фигурка изящной резьбы поднималась и падала, качаясь на ореховой волне. По всему краю столешницы шла цепочка смазанных отпечатков рук.
Илайес вскарабкался по ноге Гэлвина и запрыгнул на стол. Животное взволнованно заворчало.
— Изабель была здесь, — ответил Гэлвин. — Она пыталась дотянуться до русалки.
— Изабель? — позвал Дролло, осторожно входя в комнату.
Друид взял Илайеса и повернулся к старику.
— Она была здесь. Может быть, все еще здесь. Отпечатки достаточно свежие — не успели покрыться пылью.
Глаза старика сверкнули.
— Да благословят тебя боги, Гэлвин.
Настороженный взгляд друида дал понять Дролло, что радоваться рано.
— Я знал, что верно поступил, послав за тобой Илайеса. Я не смог бы выбрать никого лучше для поисков моей Изабель! Знаешь, Гэлвин, люди в округе считают тебя героем. И только подумать…
— Тихо! — прошипел друид. Он водил головой из стороны в сторону.
— Что случилось?
Гэлвин зыркнул на старика, но сразу смягчился.
— Я что-то слышал.
Он вновь повел головой и позвал:
— Изабель?
Единственным ответом был странный скрежещущий звук.
Чувства Гэлвина были острее, чем у большинства людей, но чудовищный бардак и захламленность, царившие в башне, их притупили. Вне привычной стихии ему пришлось потратить больше времени и усилий, чтобы точно засечь источник звука, но определить, откуда тот доносится, мужчина смог. Поставив Илайеса на пол, он осторожно шагнул к темному уголку, прикрытому большим ящиком.
Чиррк. Чиррк. Чиррк.
Гэлвин мог сказать, что это звук царапающего камень металла, но когда он приблизился к ящику, шум прекратился. Илайес у ног мужчины обнажил зубы и зашипел.
Друиду потребовалась вся его сила, чтобы подвинуть ящик вперед, освободив достаточно места, и протиснуться в нишу позади него. Ласка осталась перед деревянным контейнером, встав на задние лапы и царапая воздух.
Несмотря на свет от магического шара, за ящиком лежала густая тень. Паутина прилипла к волосам, и Гэлвин задумался, зачем девочка набралась смелости спрятаться здесь. Найти ответ он не успел — что-то схватило его за правую лодыжку, нарушив ход мыслей.
Друид выпалил проклятие сквозь сжатые зубы и попытался отступить. Боль вновь пронзила лодыжку. Гэлвин обнаружил, что не может двигаться — что-то держало его за ногу, что-то металлическое, зубастое и очень сильное. Нагнувшись вперед насколько позволяло тесное пространство, он попытался нащупать нападающего.
Похожий на плеть отросток обвился вокруг его левой ноги. Друид снова выругался.
— Гэлвин? — позвал Дролло.
— Не подходи!
Плеть обвила запястье мужчины. Протянув правую руку, он сомкнул пальцы на щупальце и дернул так сильно, как только мог. Гэлвин услышал треск и упал на спину с оторванным куском стальной конечности в руке. Друид быстро выпрямился и схватился за щупальце на своей лодыжке, разжав его хватку.
Он выполз из-за ящика и уткнулся прямо в домашние тапочки Дролло.
Чиррк. Тум-тум, тум-тум.
Друид оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ящик покачивается и падает вперед, опрокинутый железным монстром. Блестящая черная сфера, окруженная дюжиной конечностей, эта штука не была живой, хоть ее плетеподобные придатки и извивались, будто щупальца осьминога. Там, где Гэлвин порвал конечности, заставив их безвольно повиснуть, сочилось масло. Чудовище все же имело еще как минимум дюжину плетеобразных отростков; некоторые бешено извивались, а остальные передвигали само „тело“, вскарабкавшееся на ящик и нависшее над друидом.
В комнате раздался громкий хлопок, а за ним последовала яркая вспышка бело-голубого света.
Друид вновь прикрыл глаза. Вторую руку он выбросил перед собой в жалкой попытке защититься от железного монстра. Но удара не последовало. Когда свет померк, он опустил руку и взглянул на механизм.
Машина неподвижно валялась расколотой надвое. Из ее внутренностей на пол сочилось масло.
Друид удивленно посмотрел на Дролло. Старик опирался о резной посох, взятый им со стенда — тот самый, что сиял и дергался, когда Гэлвин попробовал его сдвинуть.
— Просто хотел помочь, — гордо заявил старик. — Теперь я вспомнил, почему держу эту комнату закрытой. У меня здесь хранятся несколько гномьих приспособлений — этот ловец насекомых, с которым ты боролся, и кое-какие механические штуки вроде него. Некоторые из них могут быть опасны.
Когда старик прошаркал к сломанному механизму, на его лице появилось выражение паники.
— Моя Изабель! — воскликнул он. — Что если ловец насекомых схватил мою Изабель?
Гэлвин медленно встал и попробовал раненую ногу. Глянув вниз, он увидел что та кровоточит. Осторожно согнув свою левую руку, он ощупал запястье, чтобы убедиться, что кости целы.
— Там в углу ее не было.
— А что если она лежит мертвая? — запаниковал Дролло, пытаясь пролезть за упавший ящик.
Друид схватил старика за плечо.
— Я почувствовал бы запах крови, — отрезал он и выбрался из комнаты.
Гэлвин дождался Дролло на лестничной площадке, потом запер дверь и заставил ее стендом с жезлами. Он нервно прошелся вперед-назад, потирая поврежденное запястье. Илайес бегал между его босыми ногами, когти ласки на каждом шагу скользили по гладкому камню.
Друид взглянул на отполированные мраморные ступени и проход посередине, чистый от пыли — ее смели его шаги. И шаги Дролло. И Изабель.
— Дролло, я дурень. Я должен был сделать это сразу, как только зашел в башню.
Друид бесцеремонно уселся между стопкой книг и собранием песочных часов на первой ступеньке под площадкой. Он закрыл глаза, замедлил дыхание и положил руки на пол, пальцами ощутив холодную гладкость камня под собой.
Гэлвина бросило в холодный пот, блеск его лба почти сравнился с сиянием мрамора под пальцами. Дыхание стало еще реже. Он взывал к умению, которому его научили могущественные друиды — способности разговорить с камнем и с самой землей.
Мужчина почувствовал, что его пальцы стали твердыми и неподвижными, будто мрамор, конечности — крепкими, как лестница. Язык высох и затвердел. Рот медленно двигался, но наружу не вырвалось ни слова.
— Маленькая девочка, — сказал Гэлвин одним только разумом.
— Маленькая? — переспросила каменная лестница. Слова рождались, грохоча как стучащие друг о друга булыжники.
— Человек. Как я, только меньше. — Гэлвин почувствовал, что его собственный мыслительный процесс замедляется; понятия, что он формировал в сознании, стали проще, когда его мысли объединились с мрамором. — Девочка. Вполовину ниже меня.
— Маленькая, — ответил камень. Слово звучало необычно и даже успокаивающе, исходя от мрамора. — Велика для меня. Всегда выше. — Мрамор гудел. Камни никогда не торопятся, рассказывая историю. — Всегда смотрят вниз на меня. Я всегда смотрю вверх.
— Тогда для тебя высока, — продолжил Гэлвин, — но не так, как я. — Друид истекал потом. Общение с камнем всегда требовало больших усилий. — Помнишь ее?