Однажды мне все-таки стало интересно, отчего Харуна дала моему самому милому псу на свете столь грозное имя.
— Раг-на-рёк, — повторила я по слогам, вбивая в общем поисковике странное слово. — Ага, Раг, слушай. «Легенды и мифы примитивных племён глубокого космоса. Древняя мифология Гайи». Рагнарёк — это конец света! Теперь понятно, почему Харуна называет тебя Рагнарёк-конец-света. Но мы на неё за это не обижаемся, да? — Рагнар скосил голову на бок и смешно вывалил розовый язык. Я, как всегда засмеялась.
— Слушай, что пишут: «Грядующую эпоху аннигиляции тёмной материи и распада протонов древние жители Гайи называли Рагнарёк. Хотя с наибольшей долей вероятности аборигены имели ввиду разрушение их собственной планеты, когда в результате превращения их карликовой звезды в красного гиганта, она поглотит близ лежащие планеты»… так, это всё не интересно, «…когда солнце превратится в пепел…», —тоже не то. Ага, смотри, тут про волков: «…силы хаотических изменений отражены в облике гигантского волка Фенрира, который поглотит…». Ого, смотри, какая большая собака!
Я радостно показала Рагну изображение огромной и грязной собаки, которую они называли Фенриром, но вместо того, чтобы разделить мой насмешливый взгляд, Рагн восхищенно замер, а затем довольно долго и внимательно изучал его. И даже когда я попыталась убрать планшет, чтобы продолжить чтение, он ласково остановил меня своей огромной лапищей, не отрывая взгляда от изображения.
— Вывести 3D модель, — я решила потешить Рагна ещё более подробным изображением и получила короткий благодарный взгляд. В центре каюты появилась голограмма. Он долго обходил вокруг, и мне даже стало не по себе от его внимательного взгляда. Я понимала, что Рагн — сверхумный пёс, но ведь не настолько, чтобы вот так сканировать каждый миллиметр неживой модели?
Я вернулась к чтению уже про себя. «Ещё одной версией интерпретации пожирания Фенриром Одина является победа Хаоса над Мудростью, хаотичным разрушением веками установленного миропорядка». Победой Хаоса. Я задумчиво хлопнула планшет на постель и уставилась в потолок.
Хаос ворвался в мою жизнь два года назад, разрушив её до основания. И это и был мой личный апокалипсис, мой конец света, Рагнарёк. Я с любовью уставилась на огромного смешного пса, задумчиво кружащего вокруг 3D модели волка. Наверное, жалеет, что не выглядит так же свирепо, как эта брутальная зверюга.
Да, Рагнар покорил своим нелепым видом абсолютно всех на станции, а для меня стал началом новой точки сборки. Он напомнил мне, что в мире есть Любовь. Что кто-то ещё может любить меня, а моё сердце — не такое уж и разбитое. Он излечивал мои раны, а потому я была неадекватно зациклена на нём.
Хотя на ком ещё мне было зацикливаться? Кроме Харуны. Она была моей подругой, но зацикливаться на подругах было странным. Больше у меня не было ничего.
Я так привыкла заботиться о детях. Заботиться о муже. О доме. Обо всех наших домах, фермах и владениях по всему Айнарону. Но потеряла всё в одно мгновение, в своём маленьком личном апокалипсисе.
ГЛАВА 2
ГЛАВА 2
Айнарон. Столичная планета галактики-архэ Ритра-Аон тетрархии Сайграхара.
Два года назад.
— Прости, но это окончательно. Пожалуйста, не пытайся вернуть всё, как было. Это невозможно, — голос мужа был стальным, не терпящим возражений. Я не понимала совершенно ничего.
Двадцать лет. Двадцать лет крепкого, абсолютно слаженного, образцового, работающего как часы брака, только что разбились, словно чашка редкого кретского фарфора, которая выпала у меня из рук.
Я думала, он позвал меня в кабинет, чтобы спланировать очередной семейный отпуск на острова, захватила с собой чашку и уже было уютно устроилась в огромном кресле, как всегда, поджав под себя ноги, но он начал практически без вступлений.
— Как ты, наверное, заметила, между нами уже давно нет близости.
О, да, это было трудно не заметить. Но пару раз он говорил, что у него есть психологические проблемы. В политических верхах сейчас действительно было не спокойно. Ниридайл был нервным, и вопрос его сексуальной апатии лежал за пределами возможностей обычного регенератора. Он просто поставил меня в известность о том, что проблемы существуют с его стороны, чтобы я себя не винила, но больше не возвращался к этому разговору и всячески избегал объяснений.
Конечно, я понимала, что для двадцати лет брака, при его нагрузке, это вполне допустимое явление и планировала рано или поздно мягко вернуть его к обсуждению нашего интимного вопроса, но Ниридайл каждый раз был занят и угрюм. Объективно я понимала, что сейчас у него есть причины. Его политическая партия проигрывала раз за разом, проект по терраформированию Яхо получила конкурирующая корпорация, а его старший сын и мой пасынок собирался жениться на какой-то девушке-реме из Кредесской техно-теократии, напичканной кибернетическими улучшениями.