— Ты представляешь, что мой сын будет женат на киборге? — как-то пожаловался он, запивая успокоительное виски.
— Ну, формально она человек, — я всего лишь хотела его поддержать, и уже даже заготовила речь.
— Она — киборг, мать её! Это ты воспитала его через задницу! — Ниридайл зашвырнул стакан в огромное антикварное зеркало, висевшее в гостиной уже несколько поколений, и разбил его вдребезги.
Одним словом, разговор не удался. И уж точно, ни сейчас, ни весь последний год подходящий момент для обсуждения нашей супружеской жизни всё никак не наступал.
И когда сейчас он пригласил меня к себе в кабинет, я предчувствовала, что разговор пойдет именно о нас. Но была наивно уверена, что как раз сейчас всё должно пойти на лад! Муж всегда был со мной добр. Как мог, конечно, в силу особенностей своего характера. Хотя и не так добр, как его отец — Ка’айлл Ллерен.
✧✧✧
Мне было пять лет, когда отец Ниридайла Ка’айлл появился в нашей подземной колонии на Хельграйне. Я помню эти времена смутно, но мне запомнились его глаза. Добрые зеленые глаза в обрамлении морщинок уставились на меня, выделив из толпы. Позже я узнала, что компания Ллерен покупала у колонистов Хельграйн алмазы, которыми была усеяна поверхность планеты.
Мой родной отец не выполнял условия контракта из года в год, но Ка’айлл был терпелив с ним. Не знаю точно, в чем было дело, но однажды Ка’айлл Ллерен лично явился в колонию и затребовал выполнение всех условий контракта, нарушенных за последние десятки лет. Или — компенсацию за это. Сумма была неподъёмной для всей колонии.
Как позже объяснял мне Ка’айлл, он не был тираном и не заключал ни с кем непосильных кабальных сделок. Контракты были нарушены лишь из-за того, что колонисты действительно почти не работали. Из моих смутных воспоминаний то и дело всплывали пьяные дебоши моего родного отца и его друзей. Мы жили в какой-то грязи и ходили в тряпье, когда над нашими головами лежали россыпи одного из самых востребованных материалов в мире.
Ка’айллу быстро объявили, что выполнить все обязательства они просто не могут. Но в следующий момент его взгляд остановился на мне, и он улыбнулся:
— Хорошо, — его слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Все недовольные полупьяные выкрики вдруг стихли. — Насколько я понимаю, ваша религия не гнушается продажей женщин и детей в рабство за долги? Итак, я прощу все долги, всей вашей колонии за передачу в мою собственность этого ребенка.
— П-ф, она столько не стоит, — вдруг услышала я рядом. Это был голос моей матери.
— Конечно! Давно бы так, — обрадовался мой, если можно так сказать, родной отец.
Они не подумали ни одной секунды. Позже я узнала, что на свете бывали и извращенцы, любящие маленьких детей и не понимала, как мои, так называемые родители, с такой легкостью расстались со мной навсегда, отдав пожилому, абсолютно не известному им типу?
Но мне сказочно повезло. Ка’айлл действительно оказался очень добрым человеком. Он так и не объяснил, почему его выбор пал на меня и зачем он вообще это сделал. Кроме одной короткой фразы: «Я всегда хотел дочь». Много лет спустя он говорил, что вообще не планировал прощать долги колонии. Ему действительно нужно было сырье, и всё, что он сделал для меня было лишь внезапным зовом сердца.
Сразу же на корабле по пути на Айнарон, он подписал все документы, дающие мне статус вольного человека и сразу за этим — удочерил официально. Его сын Ниридайл в то время был уже взрослым, жил отдельно и незадолго до моего прибытия на Айнарон женился на красавице Ниаре.
С этих пор моя жизнь была вполне сладкой. Хорошее образование, приемы и вечеринки. Ка’айлл баловал меня как мог, но я не поддавалась соблазнам, всегда зная меру во всём. И этим радовала его ещё больше. В двадцать пять лет, отец зачем-то спросил, не хочу ли я поучаствовать в конкурсе красоты. Моя внешность отличалась от стандартной внешности айнов, и я почти что отвергла эту мысль, но Ка’айлл буквально уговорил меня.
— Давай, порадуй старика. Я итак горжусь тобой, но мне будет очень приятно, когда имя моей дочери выкрикнут со сцены.