Я отнеслась к этому скептически и прекрасно понимала, что Ка’айлл таким образом пытается подыскать мне мужа. Как будто приемов, по которым он меня таскал, было не достаточно. Но мне казалось, моя коренастая внешность не слишком привлекает утонченных айнов. Так что и на конкурсе красоты вряд ли можно было на что-то надеяться. Хотя… именно там любили девушек с изюминкой. Лично я на своё лицо не жаловалась. Оно было правильным и симметричным, но до стандартов айнов я не дотягивала.
«Хочу тобой гордиться» — передразнивала я про себя отца. Вообще-то я только что с отличием закончила Лакийский университет искусств! Разве это не в счет? А ведь я мечтала пойти на факультет геологии и терраформирования Общего университета. Отец странным образом отец меня отговорил. Я же слушалась его во всем. И ни на секунду не забывала о той бесконечной благодарности, которую испытывала к нему с самого раннего детства.
— Дочь! Дочь! — голос отца, раздающийся откуда-то с первого этажа вырвал меня из задумчивости. — Ниара рожает! А Ниридайл не успевает вернуться на Айнарон! Будет только завтра!
— Я уже лечу!
— Нет. Нет. Я поеду за Ниарой и привезу её Родильный модуль.
— Конечно, я с тобой.
— Давай-ка, встретимся лучше прямо там, — мягко засмеялся папа. — Поезжай-ка за матерью Ниары и привези её к дочери. Единственный аэрокар этой чокнутой старухи как назло вышел из строя прямо сейчас, а наёмным она не доверяет. Просила тебя за ней приехать.
Оставалось только закатить глаза и подчиниться воле моих пожилых родственников.
Отец и Ниара не долетели до Родильного модуля. Кажется, таких критичных и необъяснимых сбоев в навигации борткомпьютера аэрокаров никогда не было зафиксировано ни до, ни после этого случая. Ниридайл всю жизнь был уверен в том, что это — самое обыкновенное заказное убийство. Но на протяжении двадцати лет не мог ничего доказать. Не было даже подозреваемых.
Управление их аэрокара взбесилось настолько, что на скорости 350 км/ч он влетел в Монумент Четырех империй, который разрезал машину на две части. Отца не стало мгновенно. Ниара прожила ещё два часа, за которые врачи успели спасти её двух ещё не рожденных сыновей.
Тогда моя жизнь рухнула в первый раз. Как и жизнь Ниридайла. Мать Ниары не спасли даже её внуки — она отстранилась от мира и отправилась в монастырь. А мы с Ниридайлом остались один на один с двумя младенцами на руках.
— Отец хотел, чтобы ты участвовала в конкурсе красоты, — тихо сказал он в полумраке гостиной дома, где я выросла.
— Нири…
— Называй меня только Ниридайл, пожалуйста, — жёстко поправил он.
— Хорошо, — я только пожала плечами. — Ты ведь понимаешь, насколько это сейчас глупо и не важно?
— Это была его последняя воля относительно тебя! — тоном не терпящим возражений заявил Ниридайл. — Он даже мне об этом все уши прожужжал.
— Хорошо, — снова повторила я. — Ради него.
Я уже собралась уходить к себе, когда Нири налетел на меня, резко развернул, схватил в охапку и зарыдал прямо мне в макушку.
Мы долго приходили в себя. Он продал их общий с Ниарой дом и вернулся в отцовский вместе со своими мальчишками, где теперь мы жили вместе и поддерживали друг друга, как могли.
Спустя полгода я, каким-то невообразимым чудом, выиграла дурацкий конкурс. Когда со сцены выкрикнули моё имя, я сама не поверила. Лишь смогла выдавить из себя, что посвящаю эту победу своему отцу, сорвав море сочувственных оваций. Наверное, поэтому мне и отдали победу. Публика любит слезливые истории.
В этот момент я встретилась глазами с Ниридайлом, и это было что-то совершенно другое, совершенно отличное от наших обычных отношений. Тогда я впервые застеснялась, смутилось тому, как пафосно выглядела сейчас, тому, как заинтересованно он вдруг смотрел на меня, — всё это сильно нарушило мой покой, но я ещё не понимала, что может быть тому причиной.
И когда Нири пришёл поздравлять меня с победой, когда снова смотрел так… так странно, это ощущение зародило дурацкий трепет внизу живота, которого не должно было быть.
Мы не были родственниками, и все это знали. Мы даже не выросли вместе, и это тоже все знали. Однажды вечером, после ужина, Нири пришёл ко мне в комнату, сел напротив и просто сказал:
— Выходи за меня. Совет Старейшин не против.
— Ты спросил сначала у них? — воскликнула я, просто чтобы как-то скрыть своё дикое смущение.
— Да. Я не знал, будут ли к этому бюрократические препятствия, в силу понятных причин, — Ниридайл всегда говорил сухо и рассудительно, словно находился на деловых переговорах. — Должен был выяснить, прежде чем идти к тебе. Так что?