– Но тогда, вероятно, мы не должны и восхвалять тех, кто совершает прорывы в науке, борется за свободу и демократию, демонстрирует примеры гуманизма? – с ухмылкой интересуются интервьюеры.
– Вы абсолютно правы, не должны, – грустно улыбается он. – Как это ни печально.
То, что мы привыкли воспринимать себя определённым образом, просто deepfake. На самом деле мы вовсе не таковы, какими сами себе представляемся.
Но дело не только в иллюзии нашего «я». Всё куда драматичнее…
«Объективный мир»
Мир воспринимает меня по-разному, но для себя я всё ещё мальчишка, играющий на морском берегу, который пытается отыскать особенную ракушку в океане истины.
Ладно, скажете вы, понятно, что есть разные симптомы сумасшествия. И пусть нашему восприятию нельзя полностью доверять, а картина мира создаётся мозгом и проецируется им вовне. Пусть даже наше сознание – лишь «контролируемая галлюцинация» – чёрт с ней.
Но с другой стороны, что с того? Объективный же мир есть!
Ох… Понимаю, насколько сложно в этом усомниться. Но поверьте, сомнений в этом куда больше, чем мы обычно думаем.
С недавних пор уже даже не так важно, чем именно наши друзья-физики заняты – исследуют ли квантовый мир на адронном коллайдере или ищут антиматерию Вселенной, —
всюду реальность оказывается не такой, какой мы её в принципе можем вообразить.
По сути, это те самые «сбои в Матрице»: только нам начинает казаться, что мы нащупали в этом холодном мирозданье что-то реальное, что-то, на что можно было бы опереться, как тут же оказывается, что это очередная обманка.
Большую часть своей жизни сэр Исаак Ньютон с поистине невообразимым тщанием изучал Священные Писания, алхимию и теологию. Исписал тысячи страниц и неизменно приходил к выводу, что прославившая его «гравитация» – есть не что иное, как проявление вселенской Божественной силы.
В самом деле, как сила может незримо действовать на расстоянии?!
Нам, детям секулярного века, выводы основателя современной науки могут показаться смешными – чем-то наивным и даже трогательным.
Но ситуация меняется, когда мы спрашиваем у современных нам физиков: а что это, собственно, за сила такая, действующая на расстоянии? Как это работает?
И становится совсем не смешно: внятного ответа нет. Мы до сих пор не понимаем самую, возможно, важную силу во Вселенной.
Альберт Эйнштейн – гений ньютоновского масштаба. Но если говорить прямо, то в своей теории относительности он просто предложил заменить одну неизвестную другой: отказаться от идеи гравитационной силы и допустить столь же загадочное искривление пространства-времени. Что бы это ни значило…
Впрочем, и это не решает всех проблем. Теория относительности не согласуется, например, с квантовой механикой. Чтобы как-то объяснить возникающие парадоксы, пришлось даже изобретать абсолютно головоломную теорию струн… Но и эта затея успехом не увенчалась.
Или та самая антиматерия… О ней говорят как о чём-то реальном. Даже показывают расчёты – вот, мол, сколько её во Вселенной. Проблема в том, что это лишь допущение: вращение определённых галактик не согласуется с теорией относительности, а потому приходится предположить, что там больше материи, чем мы видим.
Вдумайтесь – если совсем просто и в лоб: мы не знаем, почему предметы падают на землю.
Звучит дико, поэтому у нас есть слово – «гравитация», даже сочетания слов – «сила всемирного тяготения», «искривление пространства-времени». Но это только слова…
Конечно, если мы используем обычный маятник, то назови его хоть гравитометром, хоть «сферическим конём в вакууме», мы получим какое-то число. И вуаля – гравитация вычислена! Но хрестоматийный вопрос повисает в воздухе: «В чём сила, брат?» То есть а что именно мы измерили? Ответа нет.
Так что можно потешаться над Ньютоном и его святой наивностью, но есть ощущение, что пока это он смеётся над нами. Он уже три с лишним сотни лет заставляет нас видеть нечто, чего в некотором смысле нет.
И чем дальше продвигается наука, тем яснее становится этот парадокс: каждое новое объяснение – лишь умножает число загадок.
Мы придумываем всё более сложные теории, создаём всё более изощрённые модели. Но вместо того, чтобы приближать нас к пониманию реальности, они только показывают нам, насколько иллюзорны наши представления о ней.