- Так. – Возмущенно произнесла Алиса. – Что я вижу? Мало тебе Блонды, ты и до несчастного дитя добрался? Изверг!
- Не переигрывай, подруга. – Деф легонько улыбнулась, доверчиво положив голову на мое плечо. – Забота засчиталась, два один.
- Вы во что играете? – С интересом спросил я.
- В чисто женскую игру, не обращай внимания. – Алиса развалилась на диване напротив и с капризным видом заметила: - А знаете, мне тут у вас нравится. Такая детская непосредственность, умиляет просто. Только слишком много народа в одном помещении находятся, и ванных комнат нет. Вы после тринадцатого года над комфортом работали, вообще?
- Какого года? – Переспросил я, осторожно гладя по волосам притихшую, как согревающаяся птичка, Деф.
- Какого? – Алиса недоуменно оглянулась вокруг. – Если говорят, просто тринадцатый год, значит, перед ним стоит знак века.
- Я это понял, не настолько дурак. – Сказал я. – Только век сейчас, какой, по-твоему?
- Ой, простите. – Алиса испуганно прижала ладошку ко рту. – Я о предыдущем говорила, простите покорно, что забыла уточнить. Но, однако, - она заулыбалась так, что мне немного поплохело, - сто лет прошло, а комфорт у вас на Руси какой был, такой остался.
- Значит, хороший комфорт, раз за сто лет ничего менять не стали. – Заступился я за предков. – От добра добра не ищут.
- И что сказал? – Недоуменно протянула маленькая девочка, с удобством устраиваясь на диване напротив. Как я понял, она приняла свой истинный облик, хотя, гм, такой шикарной груди как у Госпожи и в помине не было. Или все же не совсем истинный? Я с подозрением посмотрел на девчушку напротив. Все-таки очень красивые у них брови, угольно-черные, широкие и длиннющие, пусть и смотрятся весьма необычно. Да и большие треугольные уши придают некий шарм и очарование, почему, не знаю, просто чувствую, я, по крайней мере. – Давно я так не путешествовала. Наверное… - Алиса задумчиво затихла. – Ну да, с самого начала появления железных дорог. Помню, однажды… - Девочка с золотыми глазами весело захихикала, вежливо прикрыв рот ладошкой. И что они там закрывают, у них зубки, голливудские модели отдыхают.
- Что, однажды? – С интересом спросил я.
- Да, в общем, ничего особенного. Дура одна мне нахамила, мол, малявка лезет вперед взрослых. Вот я потом… - Она застеснялась и замолчала.
- Что, потом? – Заинтересовался я.
- Помнишь свою фразу о сожру твой мозг? – Вопросом на вопрос ответила Алиса. Я кивнул. – Так это и сделал с той теткой ее муж, когда закончил с другими пассажирами вагона. Еле шум в прессе уняли. Списали на эпидемию и сожгли всех вместе с составом. Даже паровоз спалили. – Она с ностальгией вздохнула. – Ну и времена были.
- Ну и нравы. – Поддакнул я. Девочка подозрительно покосилась на меня вертикальными зрачками.
– А почему у тебя все развлечения на одну тему? – Спросил я.
- В смысле? – Она непонимающе глядела на меня.
- В смысле, кого-нибудь сожрать, расчленить, оторвать что-нибудь. Разве это не скучно?
- Почему скучно? Весело. – Неуверенно сказала девочка. – Они всегда так забавно визжат и бегают…
- И каждый раз одно и тоже. – Подхватил я. – О, нет, не убивайте, молю…
- У меня дети, – поддержала Алиса и весело засмеялась, а я почувствовал, как дернулась Деф. – А если их еще сначала сильно напугать…
- То всегда одно и то же. – Закончил я. Девочка насупилась.
- Есть идея получше, предлагай. – Недовольно сказала она. – Если нет, нечего…
- Идея есть, но, боюсь, тебе не осилить.
- Что? – Алиса приподнялась на диване. – Кто, я не осилю? Ты шутишь?
- У тебя, когда день рождения? – Спросил я.
- Мог бы и поумнее что-нибудь придумать. – Девочка пренебрежительно фыркнула и вновь улеглась на диване. – Не скажу.
- Мне не нужен год. – Я покачал головой. – И даже тысячелетие не нужно. Просто определенный день определенного месяца, только и всего.
- И все? – Алиса подозрительно посверлила меня глазами, успокоилась и задумчиво посмотрела в потолок. – Я много раз думала об этом. – Сказала она. – Но нам не говорили, в какой день и час мы рождались. А узнать позже… - Девочка замолчала, вновь крайне подозрительно глядя на меня.