Алиса превратилась в милую маленькую девочку, хоть и с большими ушами. Меня передернуло снова. Похоже, есть какое-то органическое неприятие, инстинктивное отторжение увиденного. Когда Деф превращалось в чудище, мне было страшно к ней прикасаться, но сейчас совсем иначе. Я вспомнил, как моя девушка недавно смотрела на меня, и всплыло слово «омерзение». Содрогнулся снова.
- Остальные, в том числе и я… - Я помедлил. – Когда-то выглядели так же? – Девочка подавленно кивнула. - А рога, спрашивается, зачем? – Недоуменно поинтересовался я. - И нос такой почему?
- Не знаю. – Зло прошипела Алиса. – Возможно, больная фантазия того, кто… - Она замолчала.
- И ты говоришь, что вы лучшие представители генетической линии? – Растерянно спросил я.
- Не тогда. Сейчас. – Непонятно ответила девочка и по ее щеке скатилась слеза. Я подошел и обнял, вдруг став примерно такого же роста. Алиса шмыгала носиком, спрятав лицо на моем плече, я же осторожно гладил ее мягкие, пахнущие малиной волосы и покрытые бархатным пушком остроконечные ушки. Она-то в чем виновата, если ее такой сделали? Добраться бы до тех горе-экспериментаторов, злобно подумал я, и самих уделать, как Бог черепаху.
- С тех пор мы стали другие. – Глухо произнесла девочка мне в рубашку. – Мы старались. Мы развивались и эволюционировали. И теперь мы те, кто ты знаешь.
- Эволюционировали? – Переспросил я.
- Нам не надо развиваться так, как принято на этой планете. – Алиса сунула носик мне под мышку, глубоко и умиротворенно вздохнула. – Мы частично перестраиваемся при каждом слиянии, основа становится иной. Так развивается наш род.
- Средний? – Пошутил я и почувствовал, как напряглась девочка. – Да шучу я, шучу.
- Не надо шутить такими вещами. – Она отстранилась и очень внимательно посмотрела мне в глаза. – Так же, как людям не стоит шутить, призывая нас, так и нам нельзя звать Это.
- Это? – Переспросил я. Алиса серьезно кивнула.
- Так мы иногда зовем их. Вернее, называем. – Она слегка улыбнулась и вытерла повисшую на реснице слезинку. – Вот ведь у вас, русичей, язык, не хочешь, а скажешь.
- Это да. – Согласился я. – Иногда такое ляпнешь, хоть святых выноси. – И задумался, что за святые такие и откуда и куда их носить надо.
- Давай. – Требовательно сказала Алиса мне за спину и, обернувшись, я успел увидеть Деф, прежде чем… Все забыл.
* * *
- И как тебе их настоящий вид? – Весело спросил родной брат. Так. Родной брат. А кто он, собственно, такой? – Я? – Еще веселее поинтересовался он. – Разумеется, ты меня не помнишь, как и все остальное, таковы правила игры. Что ж, живи, а вот потом… - Он сделал таинственное лицо.
- Что, потом? – Подозрительно поинтересовался я. Родной брат посмотрел вверх, с улыбкой помахал рукой и пропал.
* * *
- Он замерзнет. – Сказали рядом, судя по голосу, Настя.
- Не замерзнет. – Крайне мрачно, вроде, Деф.
- Я согрею. – Проворковала Алиса. Раздалось возмущенное шипение, кто-то неопределенно хмыкнул, и послышались шуршащие по песку удаляющиеся шаги.
- Спи. – Хором произнесли надо мной, и я действительно вновь уснул.
* * *
Искры ледяного огня дрожали в черном зеркале мокрого ночного шоссе. Что же, к делу. Я очаровательно улыбнулся и поднял руку.
Машина выросла, будто огненная комета, разверзшая небеса, светом близкой молнии сверкнула фарами, и с ревом и шипением в облаке водяной пыли пролетела мимо. Я ошеломленно посмотрел ей в след.
Что это такое? Как можно проехать мимо одинокого ребенка, мокнущего под дождем на пустынной ночной дороге? Что за бесчувственный чурбан сидит за рулем?