Я подумал и покачал головой. – Не против. С одной стороны, даже жизнь одного таракана бесценна, с другой, давил этих гадов и давить буду. И против рыбалки ничего не скажу.
- Вот и замечательно. – Дядя Сережа ловко накидал в свою тарелку того, сего и стал быстро это поглощать. – Со вчерашнего дня по нормальному не ел. – Объяснил он. – Дела, понимаешь.
- Понимаю. – Согласился я и мстительно проткнул вилкой обидевшую меня сардельку. – У самого тоже самое.
Некоторое время мы молчали.
- Слушай, Алексей. – Собеседник снизил скорость поедания и теперь пережевывал не спеша и с удовольствием. – А как ты думаешь, кто она? – Он показал вилкой на стрельчатые двери.
- Мой друг. – Ответил я. Дядя Сережа внимательно посмотрел на меня.
- Я понимаю. – Согласился он. – Но откуда у нее такие возможности? – Он обвел вилкой стол. Я пожал плечами.
- До встречи с вашим Михеичем я бы без труда ответил, теперь не знаю. Не нравится мне, что сюда приплелось… - Я по примеру собеседника тоже ткнул вилкой в дверь. – Раньше все было просто и ясно, но теперь же запутывается все больше и больше. И самое обидное, никто ничего не говорит, а если и говорят, то противоречат друг другу. Вот как так?
- Взгляды с разных сторон на одно и то же событие порождают разные точки зрения. – Дядя Сережа отложил вилку и задумался.
- Ну да. – Я повертел в руке свою, уныло на нее посмотрел и сказал: - Вот Михеич ваш, меня нечистым назвал и из зала выгнал. С его стороны он, наверное, прав, а с моей… - Я замолчал. Есть расхотелось совершенно.
- Думаю, мало кто творит зло намеренно. – Осторожно произнес собеседник. – Обычно стремятся сделать одно, но получается другое.
- И как быть? – Беспомощно спросил я. Мне очень не понравилось, как называют в этих стенах то, чье появление так ожидают эти… Вслух я, разумеется, подобные страхи не озвучил, но нервничал все сильнее.
- Когда-то очень давно нам сказали, что именно плохо. – Сосед по столу задумчиво покрутил на вилке кусочек помидора. - И если это не делать, уже будет очень хорошо.
- Не убий, не укради… - Начал я и собеседник кивнул.
- А если он совершил много-много плохого? Очень плохого и свершит еще, что тогда? – Я посмотрел на напрягшегося соседа. – И если это даже не человек?
- Не знаю. – Подумав, ответил он. – Как бывший военный и обычный обыватель скажу – убить как бешеную собаку, а еще лучше, запереть до скончания веков. – Он подумал еще. – Наверное, и как служитель Церкви, скажу так же – запереть, чтобы впредь не мог причинить никому вреда, даже себе.
- Запереть. – Задумчиво повторил я. – Самый лучший способ запирания, это отправить в дом Отца, вот только я теперь и не знаю, есть ли этот дом и, главное, есть ли Отец. Вернее, - поправился я, видя реакцию собеседника, - до нас ли ему сейчас. Мне сказали, он давно не у дел.
- И кто такое сказал? – Спокойно поинтересовался сосед.
- Его называют Азазелем. – Я посмотрел на коллегу по чаепитию. Он не выскочил из-за стола, не замахал руками и даже не перекрестился, и я несколько приободрился.
- Кто называет? – Спросил собеседник и я вздохнул, почувствовав, что пошел по второму кругу.
- Бабки.
- Падшие? – Уточнил он. Я кивнул.
- Только они себя падшими не считают. – Я вспомнил перевод Деф в ночь на шпиле башни и поправился: - Наверное.
- А кем считают? – С интересом спросил он.
- Игроками в Игре, решающей судьбу мира. – Я вспомнил Алису и добавил: - А также учениками, сдающими Экзамен перед выпуском в большой мир.
Дядя Сережа показал пальцем вверх, и я подтвердил.
- И ты считаешь, ему можно верить? – Собеседник слегка усмехнулся. – Что Отец не у дел?
- Он говорил, что не врет.
Дядя Сережа покачал головой.
- В священных текстах сказано, что на лжи и обмане построена жизнь их. А ты им веришь?
- Пока не ловил. – Я задумчиво почесал мочку уха. - Пытаются придать словам другой смысл, недоговорить, это да. Пошутить, в конце, концов. А чтобы откровенно врать… не помню.
- И кто они, как ты считаешь?