- Или что? – Деф насмешливо улыбнулась.
- Мы, - Алиса показала пальчиком на себя и меня, - заключаем ее перед Отцом. Люди, - она пренебрежительно покрутила им в воздухе, - заключают их перед юристами. Юристы – перед геополитическими образованиями. – Она посмотрела на меня. – Перед странами, их высшими судами. А те, в свою очередь, перед нами. И если любой другой суд может отнестись всяко, потому что влияет множество причин, вплоть до отношений нас друг с другом, - Алиса указала по очереди на себя и меня, и обворожительно улыбнулась, - то при Высшем суде, - она нацелила пальчик в солнце, - результат лишь один.
Алиса нахмурилась, достала зеркальце и целиком ушла в разглядывание своей челки. Я посмотрел на Деф, она возвела очи к облакам, и спросила: - Какой?
Алиса накрутила прядь волос на пальчик, вытянула, отпустила, накрутила вновь и задумчиво протянула: - Слушай, Деф, а не опалил ли мой принц мне кончики волос?
Я думал, девочка сейчас рявкнет «нет!» и попытается опалить ей голову целиком, благо некое преимущество у нас есть, не знаю, правда какое, но вместо этого Деф спокойно подъехала к Алисе, с самым серьезным видом намотала на пальчик ее локон, вытянула, рассмотрела его на свет и сказала: - Похоже, да, кончики у тебя секутся.
- Неправда! – Алиса поспешно выдернула свои волосы, обиженно отъехала. – Врешь ты все, мои волосы в идеальном порядке. У нас не может быть проблем со здоровьем, если только их не создали специально. – Она чуть подумала. – Или осталось от нее совсем ничего.
- Кого, ее? – Деф спросила это так, что я напрягся.
- Ее, одну из нас, полиморфов, кого же еще? – Алиса встала на седло и изящно выгнулась, осматривая себя в гигантское зеркало, возникшее перед ней. - Открою вам страшную тайну: все мы женского рода. Или вы до сих пор не заметили?
- Так кого, ее? – Наседала Деф с таким напором, что я совершенно растерялся.
- Кого? – Алиса перестала разглядывать себя во всевозможных ракурсах и грациозно опустилась в седло. – Той, кто пострадала настолько, что оставшейся части эндемиков не хватит на контроль полноценной особи. А хватит лишь на то, на что хватит. – Алиса улыбнулась, глядя на мое непонимающее лицо. – Малый ребенок, подросток-инвалид, небольшое животное, живая игрушка, в конце концов. Что? – Она с неподдельным негодованием оглянулась на смеющуюся Деф. – Между прочим, когда-то такое было, и не раз, особенно на востоке, у вас даже в фольклоре это осталось. Вернее, - поправилась она, - в человеческом фольклоре, но ведь вы себя с ними отождествляете?
- Она бредит? – С надеждой спросил я. Переставшая улыбаться Деф покачала головой, и я печально подпер ладонью подбородок.
- Не понимаю, что она говорит, - сказал я, - но мне это не нравится.
- Если бы ты понял, - утешила меня Деф, - тебе бы понравилось еще меньше.
- Опять ты что-то поняла, а от меня скрываешь. – Я с обидой посмотрел на девочку.
- Потом расскажу. – Ответила она.
- У тебя всегда потом. – Я обиделся еще больше. – Древние затонувшие города, потом, океанариум, потом, все потом.
- Так в чем дело? – Алиса весело закружила вокруг нас на храпящей лошади. – У меня есть океанариум, один из лучших в мире, между прочим. Приглашаю. – Она склонилась в поклоне. Я умоляюще посмотрел на Деф, та печально вздохнула, но кивнула.
- Итак? – Уточнила Алиса. – Согласны ли вы почтить своим присутствием мой дом?
- Согласны. – Хором произнесли мы с Деф, и я подумал, что раньше Алиса не спрашивала разрешения, по крайней мере, у меня, когда переносила то на скалу, то к себе в ванную. Я с довольной улыбкой поглядел на нахмурившуюся Деф, а следующее, что увидел, это здание океанариума с развевающимися флагами.
У входа на русском языке скандалила туристка, державшая за руку маленькую девочку.
- Смотри, как сильно у нас развита тяга к справедливости. – Я гордо указал Алисе на возмущенную туристку. Она криво улыбнулась. – А ты говоришь, мы не цивилизованные.
Мы подошли ближе, и я услышал: - Ей девять лет всего, какая она взрослая? Ну и что, что больше метр сорок, и что?