Все переменилось, запах стал слишком насыщенным, воздух между нами — слишком тугим, возбуждение — слишком осязаемым.
Я вздохнул и заметил, как она закатила глаза, совсем не от усмешки, а от еле сдерживаемого желания. Если мой разум можно обмануть, но инстинкт зверя — нет. Я, блин, чувствовал, что она хочет меня. Ведь кроме меня здесь рядом никого нет!
От понимания этого, в груди стало нарастать жгучее желание ускорить событие. Между нами всего пару шагов, протянуть руку, схватить за край платья и прижать к себе…
А что потом?
Лена медленно приближалась, тело еще больше напрягалось, в ушах звенело от гонимой под давлением крови, а в мягких штанах неприлично раздулась область паха.
— Лучше остановись, — прохрипел я.
— Нет, я не показала тебе главного, — прошелестела Лена и положила руки мне на плечи.
Позвоночник прошил разряд, что я дернулся и застонал, еле сдерживаясь, чтобы не схватить наглую девчонку и не подмять под себя. Пофиг, что я соединялся только с дракайной. Уверен, что и с человеческой девушкой разберусь. У меня уже сейчас от запаха самки кружится голова и хочется рычать, присвоить девчонку себе, пометить, забрать, спрятать только для себя. Моя.
— Поцелуй меня? — шепчет мне в губы, и я с готовностью касаюсь их, обхватывая, втягивая, посасывая. Углубляю поцелуй и вот теперь посылаю к чертям всю предосторожность.
Мои руки обхватывают ее тонкую талию, слишком тонкую (она недоедает?), так что пальцы рук сходятся. Стискиваю до горлового стона мне в рот, прижимаю к себе и надавливаю вниз, впечатывая Ленку в самое напряженное и пульсирующее место.
И в отместку мне, она разрывает поцелуй, откидывает голову и издает протяжный выдох-всхлип, а это как взрыв для моих ушей. Это лучше музыки, это сногсшибательнее свиста в ушах от свободного падения. Я хочу умирать под ее стон!
И больше не могу ждать, притягиваю её обратно и впиваюсь в губы, сминая и заглушая звуки, все еще рвущиеся из нее. Всё делится на два: губы живут своей сладкой нежной пыткой, дразнятся, втягивают в игру языки, растягиваются и обмениваются шепотом, а руки… руки сначала осторожно, а потом все настойчивее исследуют подарок, что сидит верхом на мне, создавая давление на слишком чувствительный орган.
Я удивляюсь хрупкости и гибкости ее тела, насколько она мягкая и податливая сейчас в моих руках, как льнет к груди и послушно отзывается на каждое движение. Когда я нагло ласкаю ладонями грудь, в поцелуй тут же вплетается ее удивленный порывистый вздох. А если я стискиваю Ленкину попку, она прогибается в спине, теснее прижимаясь. А мне уже хочется слиться с ней, чтобы до ушей доносились только ее вскрики!
Но я с упоением ловлю губами другой ее выдох, более протяжный и хриплый, с тем сладким чмокающим всхлипом. Почти как плачь, только дико возбуждающий, от которого реально хочется выпрыгнуть из одежды и свернуть горы. Но после соития…
— Блин, Алён… Я так не могу… Пожалуйста!
— Что, Тай?
Я смотрю в её мутные, опьяненные глаза и не знаю, что сказать.
— Пожалуйста? — глупо повторяю, теснее вжимаясь в нее, и поддавая бёдрами свое не озвученное желание.
— Нет, только стриптиз и возбуждение. Чтобы ты понял.
— Что? — что я должен понять? Что хочу ее, что теперь не смогу смотреть на нее и не представлять, что хочу сделать? Да, это я не только понял, но еще и ей показал.
Но всё мое возмущение снова потонуло в долгом дерзком поцелуе, когда её язык перехватил инициативу.
Черт, это еще одна пытка для маньяка?! Тогда не знаю что лучше, может перцовый баллончик.
По телу прокатывала крупная дрожь. Она крепче обхватывала меня ногами и стоны теперь, не переставая, глушились моими глубокими поцелуями.
Ладно, с ними я разобрался. Девочкам нравится проникновение в рот… Но я еще хочу проникнуть туда, откуда идет сводящий с ума запах.
Но пока Лена расслабилась и лежит на моей груди, я осторожно просовываю руку между ее ног и надавливаю, офигевая от влажности трусиков. Лена дёргается, на мгновение широко открывая глаза, тут же со стоном закрывает их, и я улыбаюсь, обнимая дрожащее тело.
Ей нравится, я могу потрогать еще. И не торможу себя, только прикусываю губы, от нетерпения скинуть всю одежду с нее и с себя. Но после её «нет» очень боюсь еще одного отказа. Лучше так — не торопить, приручить, чтобы она сама попросила…
Гладить её там приятно из-за получаемой реакции, приятно сжимать ее дрожащую, чем дрожать самому. Моё нетерпение частично гасится её нетерпением. Но всё меняется, когда она хватает меня за волосы на затылке и бесстыдно начинает тереться о мой пах, насаживаясь на пальцы, скользкие от её же влаги. Нереально трудно… сдерживать… себя. А её сдерживать не хочу. Я вижу, как в ее взгляде что-то меняется, внутри загорается огонь, дыхание частое и тяжелое, словно она пытается остудить жар внутри, но у нее это плохо выходит.