Её монолог прервал еле неуловимый хруст веток и сухой травы неподалеку. Решив, что сюда идёт патруль, она улеглась на живот и уползла подальше в палатку. Зарядив пистолет, Хизер приготовилась к худшему. Шаги и шуршание раздавались всё ближе — сейчас у неё не было сил на полноценное нападение, хотя, и на оборону тоже. Через несколько секунд на полянке показался человек, но это был не Надзиратель. За ним к лагерю вышел ещё кто-то. Сначала, Хизер старалась не поднимать голову и рассматривала ботинки песочного цвета, которые бродили из стороны в сторону, а затем двинулись к палатке. Когда полог одёрнулся, она резко вскочила, направляя на незнакомца ствол, когда вдруг услышала:
— Хизер, стой!
Знакомый голос раздался из-под тряпичной маски, натянутой почти до глаз. Правая рука, опустила повязку.
— Кэти? — Хизер охнула, падая назад от неожиданности, когда Кэти протянула к ней руки, удерживая. — Кэти! — она обняла обвешанную оружием отшельницу, которая, будто по-матерински гладила её по голове.
— Ты ранена? Где Ник? — её лицо выражало беспокойство.
— Я в порядке, а вот Ник… — Хизер опустила голову так, что её глаз не было видно. — Он остался на базе, и я не знаю, жив ли он. А как ты нас нашла? Я думала, мы больше не встретимся, — Хизер снова подняла взгляд.
— Я потом всё расскажу. Я не одна, — Кэти выбралась из палатки.
***
Ник стоит в тёмном густом лесу, с его рук капает кровь, растекаясь бурой лужей. Кажется, что она просто бесконечная, он уже видел эту лужу раньше, тогда, перед Палладиумом. Ему больно. Болит всё тело, боль впивается в висок длинным гвоздём. Кажется, что лес бесконечный, как и лужа крови. Он делает несколько шагов и видит человека напротив — это он сам. Стоящий напротив Ник в противогазной маске с панорамным стеклом — два янтарных глаза смотрят насмешливо и слегка прищурено. Руки целы, на лице под маской не заметны ожоги и шрамы. Ник двигается к своей копии, которая темнеет, будто кто-то смыл с той все краски. В руке копии, оставленная Ником в Вэйварде коса, но лезвие и рукоять кажутся более длинными. Двойник размахивается и Ник отшатывается назад. Не слышно ни одного звука, будто всё это происходит под водой. Со всех сторон к нему тянутся когтистые лапы — огромные, тяжёлые; сумрачное бурое небо опускается ниже. Ник поскальзывается и подает назад, оказываясь на спине.
Копия подходит и, наклонившись, снимает маску — тому Нику лет шестнадцать, он ухмыляется. Копия не открывает рта, но Ник слышит её голос — свой голос: «Я — твой худший кошмар. Ты — свой худший кошмар. Это я позволяю тебе все это делать. Тебе же нравится? Просто нравится это делать? Да?» — Ник отчаянно пытается отползти от копии назад, но руки скользят по густой крови. «Ты не сможешь убежать, ведь от себя не убежишь. Хочешь, я убью их? Тебе ведь так нравится вид крови, отрубленные головы, разве нет?» — улыбка на его лице становится ещё шире, а в глазах мелькают огоньки. «Выпусти меня наружу. Не притворяйся, будто ты не убийца», — копия смеётся так громко, что закладывает уши. Ник с усилием отползает по липкой крови назад и, встав на ноги размахивается, пытаясь врезать двойнику по челюсти, а затем, выхватив нож, вонзает его куда-то тому в грудь. Тот Ник мгновенно превращается в безликого Надзирателя, из раны которого неестественно хлещет кровь и падает, рассыпаясь пеплом. «Хочешь ещё?» — голос двойника звучит за спиной. Ник оборачивается и ужас, первобытный и липкий подкрадывается прямо к горлу. На руках у копии мёртвая Хизер, изо рта у неё струится кровь, она покрыта грязью и синяками, глаза так и остались приоткрытыми.
— Я этого не делал, она жива! — орёт он, разгоняясь и пытаясь полоснуть ножом по горлу поддельного Ника. Но тот растворяется в воздухе, как и Хиз.
«Но ты же наслаждаешься, когда убиваешь. Разве нет? Тогда в лесу с пиратами, на казни, в лагере у базы. Разве нет?» — голос копии звучит тихо и спокойно. «Вспомни всех, кого убил и тех, кому позволил умереть». Ник стоит среди десятков трупов, он оглядывается по сторонам, и голова кружится всё сильнее.
— Нет. Это был не я. Я этого не делал, — бормочет Ник, разглядывая трупы.
«Так или иначе. В каждой этой смерти виновен ты» — голос двойника становится холодным и металлическим. «Ты ещё помнишь Мэтта? Помнишь?»
— Заткнись! — Ник падает на колени, сгибаясь пополам.
«Не ври себе. От себя не убежишь. Выпусти меня наружу раз и навсегда. Зачем тебе меняться и сдерживаться?» — голос прозвучал тягуче, совсем рядом. «Тебе же так нравится это делать. Нам же весело. Выпусти меня, и ты будешь наслаждаться этим всегда. Никаких сожалений. Никакой боли. Ничего».