Кровью, пулей, виселицей, обманом, демагогией пробивал себе Гитлер путь к власти. Его временный и шаткий «трон» стоит на костях врагов и друзей, ставших вдруг неудобными. От всего, что связано с именем Гитлера, веет холодом смерти, ненавистью ко всему живому и прогрессивному, человеческими слезами и кровью.
Родословная Гитлера точно определена американскими психиатрами. Отец Гитлера, Алоиз Шукельгрубер, в 40-летнем возрасте назвался Гитлером и передал эту фамилию потомству. В юности он был неустойчивым, асоциальным типом, а позже ленивым алкоголиком, никогда в жизни не работал. Женился Алоиз Гитлер в городке Браунау на состоятельной женщине, старше его на 14 лет, единственно чтобы как-нибудь устроиться. Жена была внебрачной дочерью некоего Георга Гитлера, сына еврея, обер-кельнера одного из отелей в Бухаресте. До самой смерти папаша вёл жизнь привычного пьяницы и завсегдатая третьеразрядного публичного дома.
После смерти жены Алоиз женился на её прислуге Кларе Пельц, от которой в 1889 году и родился сын Адольф.
«Самонадеян, сварлив, непослушен» — так охарактеризовали Адольфа в народной школе в Лямбаже.
Учителя реального училища в Линце добавляли к этой квалификации: «...учится нерегулярно, старается избежать школы, как только может, равнодушен, умственно ограничен, к учению не имеет ни охоты, ни способностей».
В первую империалистическую войну Гитлер поступил на службу в Баварский полк, где получил должность денщика и посыльного при штабе.
Распространены легенды об участии Гитлера в боевых действиях. Это сплошной вымысел. Установлено, что после прорыва англичан 8 августа 1918 года под Камбрэ он впервые попал с штабом дивизии в опасное положение и в паническом страхе устремился назад. В лазарете объявил себя отравленным газами. История болезни свидетельствует, однако, что никаких объективных признаков отравления врачи не обнаружили. Была ярко выраженная картина истерического спазма век и истерической слепоты. Вот, что может сделать с трусом животный страх за свою шкуру.
После войны неоднократно возникали легенды о большей храбрости, проявленной Гитлером на фронте, где он никогда не был. Говорили, что он взял в плен то трёх французов, то пятерых. Потом оказалось, что «герой» победил 7 англичан. Мало? Он «пленил» 15 англичан!
Доподлинно известно, что все эти легенды основаны на личных заявлениях Гитлера. Сам он наградил себя и железным крестом первого класса. Благо, железа было ещё достаточно в Германии. Лживость и страсть к самовозвеличению — характерные, истерические черты «фюрера». Только впоследствии они ещё более расцвели и приняли колоссальные, уродливые размеры.
После демобилизации в Мюнхене Гитлер снова оказался с пустыми руками и стал профессиональным шпионом, провокатором. В одной из многочисленных тогда маленьких организаций, основанной некими Дрекслером и преобразованной Гитлером в банду вооружённых громил, зародилась последующая национал-социалистская партия, началась политическая карьера бывшего шпика.
В ноябре 1923 года разыгрался первый театральный фарс новоявленного малоталантливого режиссёра: путч, в заключение которого Гитлер объявил себя регентом государства. Домогаясь власти, он, как маньяк, полный необузданного тщеславия, не пренебрегал никакими преступлениями.
Садистическая жестокость, потворство самым низменным инстинктам, презрение ко всем формам духовной культуры, беспредельное самообожествление — таковы черты гангстера и людоеда, заливающего ныне кровью Европу, унижающего и мучающего многострадальный немецкий народ. Невероятная личная раздражительность, частая полная потеря самообладания, непреодолимое влечение к убийству, полное отсутствие сострадания и склонность к суеверию и мистике — нужны ли другие детали, характеризующие мерзкий облик «фюрера» Германии?
Однако первоосновой характера Гитлера, его осью и сердцевиной является безграничная самовлюблённость. Когда он говорит, все должны молчать. Поток его мутных словесных излияний невозможно остановить. При этом личное и деловое перемешиваются в причудливой комбинации. Слушать других он не умеет и не хочет. Выскочка, хвастун и трус.
Книга Гитлера «Моя борьба» лишь повторяет руководящие установки радикального крыла австрийской христианско-социальной партии перед войной. По-видимому, автор наслушался ораторов этой партии — Шенерера, Ланца и других и сумел прибавить к их мыслям только описание своей собственной персоны, своей «борьбы».
В формулировках книги, её духе и содержании обнаруживается низкий духовный уровень автора, выспренная грубость, соответствующая его характеру. Впрочем, «Моя борьба» давно пере-редактирована. Я читал старое издание и был поражён невежественным и грубым искажением немецкой речи.