— Эй, — шикнул я, стукнув Гука по плечу, — о чем думаешь?
— Я тебе так и не рассказал, как провел время в Сеуле, — он медленно повернул ко мне голову и как-то странно заулыбался. — Помнишь, пару лет назад ко мне в гости приезжала двоюродная сестра? Е Ын.
— Ну? — я покачивался на стуле, поглядывая то на друга, то на учительницу, ведь не хотелось, чтобы нас выгнали за болтовню в первый же день. — Ты говорил, что она похожа на прыщавую жабу.
— Да, раньше она была похожа на жабу, но теперь… — Чонгук нервно выдохнул, и по его глазам я заметил, что он думает не о совсем приличных вещах. — Она снова решила навестить нашу семью. Тэхен, ты не поверишь, она стала такой красоткой! Какая же у нее жопа… Я не мог даже просто смотреть на нее, потому что мой дружок постоянно давал о себе знать. В общем, родители отправили нас гулять, и эта чертовка беспрестанно лезла ко мне обниматься и целоваться. Я думал, с ума сойду.
— Да она втрескалась в тебя, походу, — хохотнув, я раскрыл рот от удивления.
— Не просто втрескалась… — Чонгук интригующе наклонился ближе к парте. — Ночью, когда я собирался лечь спать, она тайком пробралась ко мне в спальню и отсосала мне. Никогда в жизни мне не делали такой божественный минет! Тэ, я плакал.
Меня пробрал смех. Я еле сдерживался, чтобы не заржать во весь голос. Прикрывая ладонью рот, я отвернулся к окну и задергался. От напряжения мое лицо покраснело, а на глазах выступили слезы. Еще чуть-чуть, и я свалился бы под парту.
— Че ты ржешь, придурок?! — злобно зашипел Чонгук. — Я сейчас тебе вмажу, серьезно.
— Прости-прости, — выпрямившись, я вернулся в обратное положение. — Плакать от отсоса… Ты такой чувствительный, Гукки.
— Еще хоть слово, и я больше ничего не буду тебе рассказывать.
— Да чего ты обижаешься-то? Как девочка себя ведешь. Давай рассказывай, герой-любовник.
— Че рассказывать-то… На этом мы не остановились. В общем, все две недели, что она у нас гостевала, я трахался с ней.
— Чертов извращенец, — коварно улыбаясь, я обнял друга за плечо, рывком притянув его к себе. — На инцест потянуло? С сестренкой-то делить постель.
— Она двоюродная сестра.
Я видел, что Чонгуку было неловко говорить об этом, но в то же время он кайфовал, и я понимал его. Будь у меня такая же сестричка с хорошенькой попкой, то я тоже не терял бы время зря.
— Те же яйца, только сбоку, — отмахнувшись, я снова повернулся к окну и тихо усмехнулся. — Надо же, пока я дрочил в одиночестве, ты вгонял своей сестренке. Чонгук, оказывается, я тебя не знал до этого момента.
— Ну-ну, дрочил он… Небось зависал в ночных клубах и телок клеил. Не лечи меня, Тэхен.
— Ты прав, — растянув губы в улыбке, я прищурился от выступившего сквозь облака солнца.
Когда урок подошел к концу, миссис Льюис записала на доске домашнее задание и отпустила учеников на перемену. Одна половина рванула в столовую, другая — на третий этаж, где должна пройти политология. Мы же с Чонгуком решили сходить в наше секретное место и покурить. Меня по сей день удивляло то, что нас ни разу не поймали.
Позади здания, выделенного специально для администрации школы, находилась огромная бетонная труба. Как и зачем она здесь вообще появилась, мы не знали, да и нам было насрать. Мы просто приходили сюда, чтобы посидеть в тишине, покурить и поговорить, если было желание. Вот и сейчас, когда здесь никого не было, Чонгук и я облюбовали пятыми точками холодный аналог лавки, доставая из карманов пиджаков пачки сигарет.
— Реально хочешь встретиться после уроков с Джоном? — спросил Гук, прикуривая.
— А хер его знает, — я пожал плечами, делая затяжку. — Мне похуй, в общем-то. Я не против начистить ему рожу.
Мы погрузились в молчание, нарушая его лишь тихими выдохами дыма. В такие секунды я думал о том, что Чонгук не просто мой лучший друг — он вообще единственный друг в самом настоящем смысле этого слова, потому что нам было о чем помолчать. Только ему я мог настолько доступно открыться, только он понимал меня с полуслова и только он был всегда на моей стороне, даже если я был неправ. Наедине он высказывался и ругал меня, но при посторонних не позволял себе этого делать. Все было на взаимном уровне.
У меня были еще друзья, конечно же, но я относил их к категории скорее знакомых, нежели реально близких людей. Да, я развлекался в компании парней и девушек, да, мне было весело, но доступ в мою душу был лишь у Чонгука.
Чонгук же был человеком достаточно необщительным — интроверт, одним словом. Если я старался навести побольше шума вокруг себя и распушить хвост, то Гук вел себя гораздо тише, но временами его заносило, и он разделял со мной минуты сумасшествия. Наверное, именно загадочность и молчаливость так привлекали девушек в его сторону. Ну и большой перчик, разумеется.
Привычка думать не покидала меня никогда. Я постоянно анализировал, воспроизводил в голове какие-то образы, картины и сюжеты. Одной фразы, брошенной в мой адрес, достаточно для того, чтобы я занялся ею сию секунду. Поэтому я часто размышлял о том, как так получилось, что Чонгук — человек, который привык к спокойствию и тишине, — смог стать моим, МОИМ лучшим другом. Наверняка мое общество частенько утомляло его, но раз он до сих пор со мной, значит, что-то все же держало его рядом с таким оболтусом, как я.
— Конечно, прикольно, что я переспал с Е Ын, но меня мучает совесть, если честно, — Чонгук тихо заговорил, крутя пальцами тлеющую сигарету. — Она ведь и правда любит меня, а я просто развлекался с ней. Тем более она моя сестра… Вдруг она обозлится и все расскажет своим родителям? Мне же пизда.
— У тебя есть козырь в рукаве — минет. Она ведь первая прибежала к тебе, чтобы соблазнить, ну а ты, как нормальный мужик, не смог отказаться. Так что я не думаю, что она такая глупая, чтобы подставлять и тебя, и себя.
— Да, наверное, ты прав, — Гук грустно улыбнулся. — При следующей встрече я обязательно поговорю с ней, и мы что-то решим.
— Ага, решите, где потрахаетесь в очередной раз, — я постарался развеселить друга и хлопнул его по плечу. — Не переживай, чувак, все будет нормально. Да, может, ваша связь и неправильная, но вам же было хорошо, правильно? Тогда и думать не о чем. Ты не насиловал ее, Е Ын сама захотела этого. Ну так вот, получите и распишитесь.
— Мне бы твою уверенность, — Чонгук потушил сигарету и встал с трубы. — Если бы я так мог легко относиться к вещам, то вообще не парился бы. Научишь меня, Тэ?
— На самом деле я не так уж и легко отношусь, как может показаться. В моей башке слишком много мыслей, но я не даю им выбраться наружу и вмешаться в окружающий меня мир. Они сидят там, как в клетке, и копошатся между собой. Просто я стараюсь этого не замечать…
Я вжился в образ мальчика-похуиста, которому плевать на все и всех. Поспорить с учителем, нахамить директору, соблазнить одноклассницу, ввязаться в очередную драку, подразнить администрацию помятой школьной формой — это было привычно для меня, я уже не мог иначе. Я просто не хотел заново окунаться в то серое прошлое, где я был никем, пустым местом. В прошлое, где я не имел ни статуса, ни уважения, ни веселых деньков — ничего. Но был ли подобный образ жизни защитой самого себя от больных уколов общества? За прожитые годы я понял, что в любой ситуации нужно оставаться жестким, чтобы тебя не сломили и не ударили по уязвимым мягким местам. В школе, где обучаются подростки, иначе нельзя. Либо ты, либо тебя — железное правило, которого я придерживался.
До урока политологии оставалось чуть меньше пяти минут, но мы никуда не спешили. Даже если нас и не пустят в класс — плевать. Значит, пойдем обратно курить на излюбленную трубу и наслаждаться свободными минутками.
Спокойно шагая по пустынному коридору, в котором отчетливо слышались тяжелые шаги, я периодически поправлял челку, настойчиво падающую на мои глаза, и негромко насвистывал какую-то популярную мелодию. Чонгук тихо подпевал, делая из нас крошечный дуэт двух очумелых школьников. Нам бы на сцену, а не помирать со скуки в надоевших до тошноты стенах учебного заведения.