Подойдя к стоявшей в углу свече из драконьего стекла, Дейнис пробудила ее и приказала показать себя со стороны. Хм, Малис хорошо постаралась. Нежная кожа тщательно скрыта платьем для полетов, не позволявшим ветру резать, а солнцу красить ее. Освежиться и нарядиться перед посещением храма она легко успеет с помощью рабынь в их столичной резиденции, а вот насладиться долгой ванной — нет. Как и убрать должным образом волосы, а потому большая часть утра пошла именно на создание изысканной прически, ловко спрятанной под искрящейся от каменьев накидкой.
— Сестра, ты сегодня прекраснее обычного.
Резко развернувшись, Дейнис едва не уткнулась носом в грудь незаметно подкравшегося к ней Геймона. Надменный взгляд и холодный тон брата неприятно царапнули сердце, но она постаралась сохранить самообладание.
— Твоя любезность как всегда очаровательна, Геймон. Окажи еще одну: отойди прочь на десять шагов.
— Разве не знаешь, Дейнис, я готов исполнить любой твой каприз, — его губы лениво шелохнулись в улыбке, которая так и не добралась до равнодушных сиреневых глаз.
— Дети мои, разве я разрешал вам ссориться?
Едва не зашипев от переполнившего ее раздражения, Дейнис выдернула руку из захвата, однако поспорить с отцом не осмелилась. Эйнар Таргариен не был влиятельнейшим из драконьих владык, из-за чего в столицу они являлись лишь на праздники, однако в семье его власть была неоспоримой. Даже Геймон пристыженно склонил перед ним голову.
— Довольно тратить время. Отправляйтесь к драконам.
Архоней, ее любимый питомец… Одна только мысль о нем смыла с души Дейнис всю злость и печаль. Темно-пурпурный великан, на котором раньше летали драконьи владыки рода Таргариенов, признавший всадницей именно ее, а не отца или брата — вот каким был неизменный источник радости в этой серой жизни.
На летном поле ревели и пытались взлететь другие, более молодые драконы, которые еще только проходили обучение. Силой и статью на фоне брата уже сейчас выделялся свирепый черный дракон — Балерион — размером обещавший обогнать даже Архонея. Дейнис, сопровождаемая Геймоном, прошла мимо, любуясь удивительным черным пламенем, которым Балерион щедро поливал небеса. Да, этот вырастет великим драконом, а потому было бы интересно взглянуть на того, кто первым его оседлает.
— Владыка Геймон, прошу, проследуйте за мной. Гискар уже подготовлен для полета, осталось только его накормить.
— Госпожа Дейнис, Архоней благополучно оседлан. Желаете ли собственноручно дать ему мяса?
Драконьи слуги привычно развели их с братом в разные стороны. Отец, как и многие Таргариены до него, запрещал кормить драконов отдельно от их всадников. Разумеется, это было важно и для их умиротворения, однако первостепенным оставался контроль за отсутствием ядов и прочих снадобий в подаваемой пище. Валириец без драконов — не важнее песчинки под сандалией того, кто мог подняться в небо.
Накормив и ласково утешив Архонея после долгой разлуки, Дейнис забралась ему на спину, закрепилась в седле и приказала любимцу пройти вперед. В центре поля ее уже ожидали и Геймон, и отец, успевший взгромоздиться на своего сияющего, подобно солнцу, Эссовиуса.
— Отправляемся! — раздался громкий приказ Эйнара. — Эссовиус, лети!
Дейнис тряхнула поводьями Архонея, тот взревел, а затем мир покачнулся и принялся наполняться белесой синевой раскаленного неба, в который они устремились.
3
Валирия была прекрасна, и со спины дракона это было видно отчетливее, чем откуда-то еще. Солнце лишь краем диска прикоснулось к горизонту, освещая город во всем его первозданном, пламенном величии, и щедро рассыпая яркие блики по черным камням, некогда спаянным воедино непревзойденными чародеями.
Дейнис любовалась жидким огнем из недр гор, текущим между величественных башен сильнейших драконьих владык и их сторонников, к которым они подлетали. Прекрасные арки, выстроенные в память о великих завоеваниях и прославленных полководцах, искрились от обилия золота и камней, которыми были украшены. Цитадель пиромантов обвивал немыслимых размеров змей, полностью состоящий из языков пламени, а в садах стоявшего немного дальше Аногриона она видела загадочные деревья с иссиня-черными стволами и листьями, среди которых прятались уже распустившиеся ярко-красные цветы.