Пушкин намеревался передать через Волконскую свое знаменитое послание в Сибирь декабристам, но не смог. Его он отправил с Александрой Григорьевной Муравьевой — супругой декабриста Никиты Михайловича Муравьева.
Александра Григорьевна Муравьева, по отцу графиня Чернышева, была нежной, молодой, красивой женщиной с расстроенным здоровьем. Голову она всегда повязывала черной кружевной шалью, глаза ее блестели, как две печальные звезды. Многие декабристы в своих воспоминаниях пишут сердечные слова о ее доброте и нежной натуре, о ее самопожертвовании и щедрости души, называют ее «незабываемой спутницей нашего изгнания».
Александра Муравьева выросла и получила воспитание в богатом семействе графа Григория Ивановича Чернышева, приближенного ко двору, главы масонской ложи, поддерживавшего тесные связи с декабристами. Его единственный сын, ротмистр Кавалергардского полка Захар Чернышев, был членом Северного общества декабристов. Верховный суд лишил его чинов и дворянства и приговорил к двум годам каторги с последующей пожизненной ссылкой в Сибири.
С декабристскими кругами был связан также и Ф. Ф. Вадковский, двоюродный брат Александры, который пользовался особенным доверием П. И. Пестеля. В доме графа Чернышева читали Пушкина, Грибоедова, Рылеева, Бестужева-Марлинского, порицали самодержавие и реакцию, обсуждали события революционного движения в Европе.
В феврале 1823 года 19-летняя графиня вышла замуж за 27-летнего гвардейского капитана Никиту Михайловича Муравьева, одного из руководителей Северного общества, автора «Конституции» декабристов. Его отец, Михаил Николаевич Муравьев, был одним из образованнейших людей своего времени, видным государственным и общественным деятелем, литератором, покровителем целой плеяды ученых и писателей, попечителем Московского университета, товарищем министра народного просвещения. Двери его дома были всегда широко открыты для друзей и единомышленников, деятелей культуры и искусства, военных, литераторов. Он дружил с известным ученым-историком Карамзиным, с поэтами Жуковским и Батюшковым, с братьями Тургеневыми… У Муравьевых много и свободно спорили, обсуждали значительные общественные события, в доме часто звучала музыка, велись разговоры о литературных новинках. Это был небольшой и своеобразный оазис знаний, культуры, куда тянулись многие люди.
Нельзя здесь не отметить и того обстоятельства, что семейство Муравьевых находилось в родстве с Муравьевыми-Апостолами, Луниными, Чернышевыми, чьи сыновья стали декабристами. Сергей Муравьев-Апостол был повешен, брат его Ипполит покончил с собой при подавлении восстания Черниговского полка, а Михаил Лунин погиб в Сибири.
Атмосфера высокой культуры и свободолюбия не могла не оказать влияния на последующую судьбу сыновей Михаила Николаевича-Никиты и Александра.
Еще юношей Никита был активным собеседником гостей, которые посещали их дом. Он учился в Московском университете, легко ему давались математика и история, преуспевал он в литературе и иностранных языках, страстно любил книги. Все ему предсказывали блестящую ученую карьеру. Сам Пушкин был его добрым другом и восторженно говорил о гибкости ума молодого Никиты Муравьева.
По поводу «Истории государства Российского» молодой Никита Муравьев написал свои «Мысли об истории русского государства». В них он опровергал принципиальный взгляд Карамзина, что история принадлежит царям. «История принадлежит народу», — доказывал Никита Муравьев. Его «Мысли об истории русского государства» произвели сильное впечатление на современников. Они передавались из рук в руки, переписывались, их оживленно обсуждали. Познакомившись с ними, Пушкин заметил, что их автор — «умный и пламенный человек».
Представ позже перед Следственной комиссией по делу декабристов и встретив поток нападок и хулы за авторство знаменитого конституционного проекта, Никита Муравьев спокойно ответил ее членам:
— Мой проект конституции, который находится в ваших руках, — это монархический проект, но должен сказать, что изучение вопроса укрепило во мне направление другого политического убеждения и теперь могу со всей силой заявить, что всем сердцем являюсь убежденным республиканцем!
О брате Никиты Муравьева Александре, корнете Кавалергардского полка (моложе Никиты на шесть лет), в специально составленном для Николая I «Алфавите членов злоумышленного общества» было написано: «Принят в Северное общество в 1820 году, но по молодости счел это за шутку, а вскоре и совсем забыл о том. В 1824 году вновь был присоединен к Обществу. Ему объявили, что цель — введение конституционного правления; однако он слышал о Южном обществе, стремившемся к республике, и о замыслах на жизнь покойного императора и всего царствующего дома, но сам в таковых злоумышлениях участия не принимал и оных не одобрял».
Несмотря на свою молодость (ему было 24 года) и весьма скромное участие в деятельности Тайного общества, Александр Муравьев был приговорен к 15 годам каторги. Но он так страстно, так горячо любил своего брата Никиту, что когда срок его каторги истек, то он решил остаться вместе с братом Никитой на Петровском заводе. Александр добровольно просил о «милости» императора позволить ему еще на три года остаться на положении каторжного, чтобы неразлучно быть с братом. Об этой братской привязанности и любви говорят и воспоминания Александра Муравьева.
Сохранилось письмо Александра Муравьева императору, написанное в первые дни после его ареста. В нем он просит низвергнуть гнев августейшей особы только на его голову, но не предпринимать никаких санкций против его брата Никиты: «Сниспошлите любимого сына его неутешной матери, мужа нежной супруге, отцу — несчастного сироту, это будет достойно великодушия Вашего императорского величества».