Михал. Прости. Прости, Анулька.
Анка. Ты знал?
Лифт останавливается в подвале.
Мы тут недавно были. Сейчас в подвале еще темнее. Анка испуганно замирает, Михал зажигает свет. Ведет Анку по длинному коридору между двумя рядами ажурных деревянных дверей кладовок. В их кладовке нет электричества. Михал достает спички и зажигает две стоящие на окне свечи. Все повторяется: Михал передвигает те же предметы, которые пришлось отодвигать Анке: велосипед, лыжи… Открывает черный чемодан. Достает косметичку, протягивает Анке фотографию. Две женщины и двое мужчин на курорте.
Михал: Узнаешь маму?
Анка. Да.
Михал. Один из них… возможно… твой отец.
Анка разглядывает фотографию.
Михал. Спрячь. Может, попробуешь его разыскать…
Анка. Зачем?
Михал. Я видел кучу фильмов, где дети разыскивают своих отцов.
Анка отдает ему фотографию, Михал прячет ее в косметичку.
Анка. А это?
Михал. Мамина. Мне отдали в больнице.
Бросает косметичку в чемодан, словно не хочет больше о ней говорить.
Анка. Когда ты узнал?
Михал. Я всегда знал.
Анка. Ты меня обманул.
Михал. Да. Нет. Это не имело значения. Ты была моей дочкой.
Анка. Надо было сказать.
Михал. Я хотел, чтобы ты прочитала письмо, когда тебе исполнится десять лет. Но в десять лет ты была еще слишком мала. Я решил подождать до пятнадцати, но в пятнадцать оказалось, что ты уже взрослая. Тогда я положил его в желтый конверт.
Анка. Как просто, да?
Михал. Я подумал, что в наших отношениях уже все равно ничего не изменится.
Свечки на окне догорают.
Анка. Мне кажется, ты врешь. Врешь?
Анка замечает, что пламя свечей начинает колебаться.
Анка. Смотри. Твоя — левая, моя — правая. Чья первая погаснет, тот может задать вопрос. Идет?
Михал. И…
Гаснет левая свечка — Михала.
Анка. Спрашивай.
Теперь гаснет ее свеча. Михал и Анка освещены далеким светом, просачивающимся из подвального коридора.
Анка. Дай руку.
Михал. У тебя холодные руки.
Анка. Согрей меня.
Михал дышит на ее ладонь, словно это ладошка ребенка; вероятно, он когда-то грел так Анкины руки.
Анка в своих высоких сапожках садится в кресло.
Анка. Ты выиграл. Можешь задать вопрос.
Михал. Я уже спрашивал на остановке.
Анка. О чем?
Михал. Зачем ты прочла письмо.
Анка. В первый раз… в первый раз я его увидела, когда мы переезжали: рассыпалась какая-то папка. Мне тогда было шестнадцать лет.
Михал. Пятнадцать с половиной.
Анка. Я положила его обратно, но все время помнила, что оно существует. Вначале меня разбирало любопытство. Я думала, там какие-нибудь документы, завещание… Начиталась приключенческих романов… Потом решила, что это наставления: как мне жить. Быть порядочным человеком и тому подобное. Потом заметила, что, уезжая, ты забираешь письмо с собой, значит, это не наставления и не завещание. В последний раз ты его оставил.
Михал. Да, оставил.
Анка. Нарочно? Положил вместе с документами, чтобы не забыть, но не взял.
Анка встает, идет в свою комнату и приносит оба конверта и письмо, которое написала сама себе. Кладет все перед Михалом.
Анка. Ты его когда-нибудь читал?
Михал. Нет.
Анка. А я прочла, потому что ты этого хотел.
Михал. Исчерпывающее объяснение.
Анка. Нам в училище втолковывают: подумай, для чего ты это говоришь, с какой целью.
Анка снова встает, приносит из кухни початую бутылку водки и две рюмки. Разливает. Поднимает свою и ждет Михала.
Анка. Не хочешь знать, какая у меня была цель?
Михал поднимает свою рюмку.
Михал. Нет.
Анка. Ну и не надо.