Ему было нелегко, она знала! Как он стонал… Каким тяжелым было его дыхание! Ее свет тоже разгорался… Разгорался…
— Поцелуй мира, — выдохнул он, — Молю! Как перед причастием…
Разве она могла отказать страждущему? Разве он могла отвернуться, испугавшись испытания? И она наклонилась и приникла губами к средоточию его тьмы, зная, что та отступит перед ее верой и решимостью! И когда она ощутила языком горечь его изливавшегося потоком раскаяния, то поняла — отныне она посвятит всю себя борьбе с его тьмой. Она будет готова. В любое время дня и ночи!
***
Пусть спасения был нелегок, но благодаря чудесному свету Рейлины Бен Соло вернулся в семью и начал вести благочестивую жизнь. Отец Дофельд не раз упоминал чудо в своих проповедях и даже написал епископу. Тот захотел было сам всё проверить, но Рейлина и ее законный супруг воспротивились — дабы не впасть в грех тщеславия. В конце концов, разве не было обращение Кайло Рена достаточным доказательством? К тому же, ночами у дома, где жили супруги Соло, всегда было светло и без фонарей, и это могла подтвердить даже Базин Неталь.
***
— Кажется, — задумчиво прошептал Жак, — вы многих наставили сегодня на путь благочестия, прекрасная Офелия…
========== День третий. История о музах, соперниках и плагиате ==========
— Где-то я уже такое читал… — задумчиво пробормотал один молодой человек, назовем его Шарль. — Про свет и искушение едой…
— И что из этого? — возмущенно спросил Жак, который как раз галантно поправлял прекрасной Офелии ее подушечку для ног, сбившуюся во время повествования. — Если истории в чем-то совпадают… Значит, они говорят о том, что многих волнует! Так или иначе, друг мой, мне есть что рассказать на эту тему…
Сеньор Бенедетто принадлежал к одному из самых богатых и знатных родов Тосканы. Кто не слышал о его родителях? А о трагической любви его бабушки и деда? А о его почтенном дядюшке?! Но сегодня речь не о них. Бенедетто был и сам по себе весьма примечательным молодым человеком. Да, его нельзя было назвать красавцем, но он был высок и статен, с выразительными черными глазами и буйными кудрями. Кроме того, он отлично фехтовал, был начитан, неплохо пел.. Словом, многие дамы были бы рады — очень рады! — его вниманию. Однако все их усилия завлечь сеньора Бенедетто в свои пленительные сети были напрасны.
Увы, его сердце было занято. Я говорю “увы”, ибо бедный Бенедетто был безумно влюблен безо всякой надежды на взаимность. Его соседка, прекрасная и набожная Реймонда, если и удостаивала его взглядом, то только презрительным или возмущенным. Все было тщетно! Единственное, на что он мог надеяться, — успеть зачерпнуть ей в церкви святую воду, чтобы неприступная красавица коснулась своими нежными пальчиками его ладони. И несчастный Бенедетто, подобно многим молодым людям в наше время, изливал свои чувства на бумаге.
О нет, он не писал любовных вирш, он писал… новеллы. Веселые, можно даже сказать фривольные и непременно с хорошим концом. Действие в них происходило в разные времена и в разных странах — то в туманной Англии во времена короля Ричарда, то где-то в лесах Нормандии, а то вообще в далекой снежной Московии… Но сюжет был во многом похож — обычно речь шла о некоем молодом человеке, который соблазняет свою прекрасную набожную соседку, а она… оказывается далеко не такой холодной, как он думал.
“Ах если бы!” — вздыхал он, глядя ночами в сад.
Новеллы Бенедетто пользовались успехом. Их обсуждали, переписывали, читали тайком или собравшись в кругу друзей… Падре Армитаджио по воскресеньям обличал их с кафедры — с цитатами, к вящему удовольствию одних прихожан, и к возмущению других. Прекрасная Реймонда, увы, была в числе последних… Как она краснела, как гневно сжимала кулачки, как вздымалась ее грудь! Бенедетто не мог оторвать от нее взгляда.
Но не успел он сполна насладиться писательским успехом, как произошло… Впрочем, все по порядку.
Одним весенним вечером Бенедетто зашел в палаццо герцога Снокио, где уже собралась приятное общество. Обычно Бенедетто были рады видеть. Он был душой компании! Но в тот вечер… На него смотрели как-то странно.
— Что такое? Почему вы на меня так смотрите? — спросил он нотариуса Дофельдо.
Тот покраснел и пробормотал что-то неразборчивое. Бенедетто вспылил. Он уже думал схватить нотариуса за шиворот и как следует его встряхнуть, но тут подал голос падре Армитаджио, который последнее время пытался снискать благосклонность герцога и постоянно вокруг него ошивался в надежде на подарки и протекцию.
— У вас появился соперник, мой друг, — ехидно сказал он.
— Соперник?! — удивился Бенедетто. Кто-то ухаживает за Реймондой?
— На литературном поприще, я имею в виду, — пояснил падре, протягивая стопку исписанных листков. — Некто К.Р. Пишет столь же фривольные новеллы… Вот посмотрите!
Бенедетто вырвал у него листки… Вчитался… “Она не могла поверить своим глазам! Ее заносчивый, горделивый сосед благоговейно склонился к ее ногам, шепча слова любви… Он в мольбе тронул ее платье, словно она была ангелом, который мог даровать ему прощение небес. И вдруг его пальцы, чуть приподняв подол, скользнули к ее щиколотке, обвились вокруг, поглаживая нежную кожу… Как горяча была его рука! Ее колени задрожали, когда его ладонь двинулась чуть выше …” Он перевернул листок “И когда ее рука наконец коснулась чего-то большого и твердого… чего ее целомудренные глаза ни разу не видели…” Еще дальше “Лишь ты одна теперь” — шепнул он, и его губы скользнули ниже, к самому…” Да, именно так Бенедетто и представлял в мечтах свое объяснение с прекрасной Реймондой, именно об этом он писал бессонными ночами, глядя в сад…
— Да он у меня нагло списал! — наконец воскликнул он.
— Неужели? А я думаю, что эта новелла появилась раньше вашей. Видите, тут герцог Мантуи упомянут как вполне здравствующий. А он почил в бозе больше года назад. Значит, это было написано до вас. И… Невольно задаешься вопросом, не вдохновлялись ли вы этими новеллами? В конце концов, поговаривают, что с женщинами вы не общаетесь, откуда же вам знать, как… происходит… вот то, о чем вы пишите. А этот К.Р. явно пишет со знанием дела.
Бенедетто вскочил, опрокинув стул.
— Как вы смеете? Вы меня обвиняете в том…
— Я просто интересуюсь! — шутливо запротестовал падре Армитаджио. — Как… ученый… и любитель словесности.
Любитель словесности! Скорее уж губитель! От его занудной подхалимской поэмы “Снокиада” мерли не только музы… но и мухи!
— Это ложь! — сеньор Бенедетто хлопнул ладонью по столу. — Я тоже как-то писал, что король Ричард еще жив, это же не значит, что мое произведение датируется двенадцатым столетием! Так что пусть этот бумагомаратель калякает что хочет! Публика, я уверен, сможет отличить истинное творчество от жалкой подделки!
Публика… Увы! Оказалась слепой! Неблагодарной! А дамы… Дамы, некогда верные читательницы и утонченные ценительницы его слога, просто вонзили Бенедетто нож в спину, наперебой расхваливая мерзавца К.Р. и то, как он расписывал чувства и ощущения соседки. Мол, это им было более близко! Особенно им понравилось описание того, как влюбленный сосед припадал поцелуем к покрытому росой бутону, скрывавшему драгоценную жемчужину, и что при этом испытывала обладательница этого сокровища… Бенедетто, который как раз собирался вставить в очередную новеллу такую же сцену, мог только скрипеть зубами. Ну погодите у меня, думал он. Курицы недальновидные! Я вас еще пропесочу! Всех вместе и каждую по отдельности! Вы просто… беситесь, что я с вами холоден, что я верен своей Реймонде!
О, превратности фортуны! Даже проклятый падре теперь громил с кафедры новеллы его соперника и зачитывал его цитаты! И вот, когда о том, что завистник Бенедетто просто списывал все свои новеллы у гения К.Р., начали шушукаться почти в открытую… несчастный писатель решил действовать. Он быстро сочинил гневное письмо, обвиняющее подлого К.Р. в плагиате, и вызвал вора на дуэль… на мечах или на перьях! Да, он готов был встретиться с этим К.Р., и пусть каждый из них напишет новеллу на заданную тему. Тут-то сразу станет понятно, кто талант, а кто вор и выскочка!