Выбрать главу

Но долго так продолжаться не могло. И вот однажды в пятницу Найша явилась в салон Паулины вся в слезах. Оказалось, что Билли вернулся из парикмахерской, собрал чемодан сказал Найше, что остальное она узнает от его адвоката, и отправился жить к любовнице. К ее лучшей подруге Элеанор. Вот тут-то и выяснилось, что все это длилось уже давно и известно всем, кроме самой Найши. Она-то считала этих людей друзьями, и вдруг обнаружила свою ошибку. Она чувствовала себя униженной и растоптанной. Ее предали все, и жизнь потеряла всякий смысл.

— Ты, надо понимать, тоже об этом знала, — уличила Найша Паулину и, когда та виновато кивнула, разнесла беднягу по кочкам прямо на глазах у клиентов.

Практикантка Паулины поспешила вызвать по телефону сестру Найши, та примчалась на такси и увезла ее к доктору.

— А в понедельник, всего через три дня после этого, сюда завалилась Элеанор, — рассказывала теперь Паулина. — Сияла как медная пуговица и даже пальто свое жуткое забыла надеть! И стервозность ее куда-то подевалась. Я тогда еще, помнится, подумала: «Ну что ж, пусть хоть кто-то будет счастлив». А потом она вдруг заявляет: «Знаешь, а я выставила Билли! Отправила на все четыре стороны! Порезала все его костюмы и сумки вышвырнула из окна. Целых пять дней его терпела, чуть с ума не сошла! Он такой примитивный — или в постель меня тащит, или к плите гонит. Больше ни на что фантазии не хватает. А оно мне надо? Чужие объедки? Кто-то выкинул, а я подбирай! Захочу, так найду себе нормального мужика».

— Вот сука! — возмутилась я. — Надо было выгнать ее после таких слов!

— С какой стати? Я же не блюститель морали, а всего лишь парикмахер, — возразила Паулина.

— Но это же ужасно! — не унималась я. — Какая гадина эта Элеанор! Оказывается ей не нужен был Билли, она просто хотела насолить Найше. Такая сволочь будет спать с родным отцом, лишь бы нагадить матери, а добившись своего, вышвырнет папашу вон, якобы из чувства вины.

Потом к Паулине явился Билли и выглядел, как она утверждала, хуже побитой собаки, даже в зеркало на себя не мог смотреть. Ему дали от ворот поворот за «недостойное поведение». Он-то считал себя лидером, вожаком каравана и полагал, что может делать все, что ему заблагорассудится, ан не тут-то было. Все, как один, встали на сторону Найши. Шишки покрупнее тоже осудили его, а шашни в гардеробной сочли чистой воды безобразием. И вот теперь он выставлен за дверь с барахлишком в черном пластиковом пакете, и податься ему некуда, поскольку в доме уже осели адвокаты дорогого тестюшки и замки в дверях новые. И к Элеанор он отправился зря, потому что она передумала и тоже его выставила. «Как взбесилась! — так выразился Билли. — Вышвырнула меня из постели, я и лечь-то не успел!»

В подвальном помещении своего салона Паулина оказывала дополнительные услуги — маникюр, депиляция и всякое такое. У нее работали две ассистентки. Там даже имелся бар, где подавались исключительно соки. В общем, дела шли бойко.

— Хороший скандальчик тебе только на руку, — заметила я.

— Да ну, гадость все это, — поморщилась она.

И действительно, все вокруг только и говорили о бедной Найше, о гадком Билли, о стильной и классной Элеанор. Последняя, кстати, цвела и пахла, словно заново родилась в образе феминистки тридцатых годов — короткая стрижечка (выкрасила свой пух в платиновый цвет), плоская грудь (это как раз достигалось без труда) и дико красная помада. Она без умолку трещала о том, какие все мужики вульгарные, и направо-налево оповещала народ о своих новых творческих планах.

— Приходила тут как-то покрасить брови, — рассказывала Паулина. — Сообщила, что познакомилась с продюсером Сэмом Клайнзом. Все уши мне о нем прожужжала.

С Сэмом Клайнзом я была знакома — довелось вместе работать. К тому же я дружила с его женой, очаровательной девушкой по имени Белинда, с густыми рыжими волосами. Я расхохоталась и заверила Паулину, что тут у Элеанор шансов нет. Сэм с Белиндой ходят за ручку! Мы посудачили о том, как изменился мир — раньше только женщин порицали за неумение удержать при себе Мужика, а теперь за то же самое презирают мужиков, а женщины победно скачут на коне.

Потом к Паулине заглянула сестра Найши — ее элегантная копия, только повыше ростом и постройнее. Она держала свой бизнес и, судя по виду, отродясь не приближалась к кухонной плите. Она заскочила на минутку — чтобы сообщить, что отправила Найшу авиарейсом до Мумбая, даже сопровождающего к ней приставила. Найша теперь стала неуравновешенной — бросается на всех женщин подряд, — вот ее и отослали домой, пожить с матерью. После этой новости продажа клюквенного и гранатового соков в подвале Паулины взлетела до небес. Потом все постепенно успокоилось.

Но в следующий раз, когда я заскочила в салон, чтобы быстренько сделать укладку перед обедом с моим литературным агентом, Паулина сообщила, что у нее была жена Сэма Клайнза Белинда.

— Элеанор на все лады рекомендовала мне ее, пришлось найти окошко. Волосы отличные. Я сделала ей хорошую стрижку.

Белинда рассказала Паулине, что предложила Элеанор (правда, без особой охоты) пожить у них с Сэмом недельку-другую, дабы оправиться после скандальной размолвки с Билли. Элеанор пребывала в крайне подавленном состоянии после того как Найша наложила на себя руки. Бедняжка повесилась, и люди совершенно несправедливо, по мнению Элеанор, винили в этом ее. Ведь Найша всегда была неуравновешенной, и сделал ее такой именно Билли. «Он и меня-то порядком доконал, — говорила она. — А Найша сама виновата. Выбрала себе такого мужика, а удержать не смогла. Значит, все дело в ней».

— Ну как я могла ее не пригласить? — сказала Белинда Паулине. — Она все твердила, что ей не хватает домашнего уюта и тепла. А мне нравится помогать людям. Для чего же тогда еще нужны друзья?

Тут я не выдержала и позвонила по мобильнику Белинде, хотя Паулина просила меня этого не делать: мол, будет выглядеть полной дурой. Я посоветовала Белинде ни в коем случае не пускать на порог Элеанор, а лучше вспомнить, что произошло с бедной Найшей.

— Элеанор — гадина и стерва. Она положила глаз на Сэма, поэтому вдруг и сделалась твоей лучшей подругой. А до этого была лучшей подругой Найши.

Белинда держалась учтиво, но сдержанно. Сказала, что я ошибаюсь насчет Элеанор, которая уже замучилась бегать по адвокатам и стряпать против Билли дело о сексуальном домогательстве. Она назвала Элеанор хорошей женщиной и искренней подругой. Эти дурацкие сплетни я, конечно же, подцепила у Паулины, к которой она, Белинда, теперь ни ногой! Хорошая стрижка, конечно, дорогого стоит, но это уже слишком! Белинда поблагодарила меня за предостережение и оценила мой благородный порыв. Иными словами, дала мне понять, чтобы я не лезла не в свое дело. Мы обменялись любезностями, на том разговор и окончился.

— А я тебе говорила! — укорила Паулина. — Ничего у тебя не вышло, так ведь? Она обиделась — ведь ты намекнула, что ее Сэма легко совратить. Hу а меня лишила клиентки. Я давно уже знаю — если люди хотят нарваться на неприятности, то обязательно нарвутся.

— С тобой говорить одно удовольствие, — заметила я.

Потом вся эта история утихла, и прошло два месяца.

За это время Белинда не пригласила меня на день рождения и не явилась к Паулине на окрашивание, хотя записалась давно. Элеанор в салоне не появлялась, бедняжки Найши больше не было в живых, мы ничего о них не знали и могли только строить догадки. И вот теперь, перед самым Рождеством, я сидела у Паулины, понятия не имея, где его справлять, бездомная, безмужняя, неприкаянная — разве что записаться в какой-то дурацкий санаторий далеко на севере, где мне предлагалось стройными рядами ходить на пешие прогулки в обществе состоятельных дам.

Голова моя висела над раковиной, когда у Паулины зазвонил мобильник. Она извинилась и ответила. К счастью, с мытьем было уже покончено, и я сама дотянулась до полотенца.

Паулина побледнела и даже присела.

— Элеанор мертва, — сообщила она мне дрожащим голосом. — Ее зарезала ножом Белинда, застав в семейной постели с Сэмом Клайнзом. Сэма Белинда и пальцем не тронула.

— Ну это понятно, — сказала я. — Ведь она его любила.

— А потом Белинда вонзила нож в себя, — продолжала Паулина. — И скончалась по дороге в больницу.