Но в глубине души что-то говорило: я бы в любом случае так поступила. При любом раскладе предложила эту альтернативу. Так к чему сейчас сожаления?
Размышляя подобным образом, я быстренько оделась и потопала домой, в спасительное тепло с книжкой в руках.
По пути телефон опять тренькнул, но я оставила сообщение до прихода домой. Доставать телефон на улице, из спасительно теплого кармана не хотелось, аккумулятор слабый, еще до квартиры не дотянет.
А в том письме значилось короткое: «Простите, уважаемые студенты, что не оправдал ожиданий. Впредь буду осторожнее в своих высказываниях».
И несколько сердечек, поставленных под ним преимущественно женской стороной нашего коллектива.
Глава 5
Что ж, отведенная на отдых неделя пролетела, по ощущениям даже не успев начаться. Мытарства в универ ни к чему не привели, от Антона Сергеевича сообщений больше не поступало. А потому остаток каникулярной недели прошел в блаженном ничегонеделании.
На календаре яркой цифрой красовалось воскресенье, и пора уже было заглянуть в свое расписание. Узнать, какие предметы ждут нас в наступающем семестре, кто их будет вести. И хотя я до последнего откладывала сие нудное занятие, больше уже это делать было нельзя. Завтра в универ, и нужно понимать, к чему готовиться, с кем будем иметь дело. Перед смертью не надышишься.
С телефона заходить не хотелось, поэтому я быстрым движением распахнула ноутбук и стала ждать, пока тот загрузится, попутно погружаясь в свои мысли.
Что же меня ждет? Насколько я знала, в этом семестре у нас намечался курсач. По какому именно предмету, пока было загадкой, но уверена, скоро эта головомойка разрешится. Волновало меня другое. Антон Сергеевич сказал, что будет вести профильные предметы на разных курсах. А вторая половина третьего года обучения – то самое время, которое буквально кишит профильными дисциплинами.
Против воли сердце забилось быстрее. Если он действительно будет что-то у нас вести, я провалюсь сквозь землю, но просто не смогу спокойно сидеть на его парах.
И наконец ноутбук загрузился. Чтобы поскорее разобраться со своей агонией, я стремительно ворвалась в браузер, залетела на сайт универа и устремилась на страницу брсо[1], где у нас была собрана вся информация об обучении. И расписание, в том числе.
Действительно, график занятий уже выложили. Каждый день всего по две пары, один только раз в неделю заковыристо выделялся на фоне остальных. Сердце радостно затрепетало. Всего две пары в день! Какой студент о таком не мечтает? И, казалось, ничто уже не способно омрачить мою радость. Однако, иллюзия была действительна до поры до времени, ибо, начав внимательнее изучать таблицу, я увидела то, что заставило мои руки похолодеть, мурашки – предательски пронестись по всему телу, а сердце – забиться бешеным галопом. В расписании мне хитроумно мерещился Кощеев… Или все-таки не мерещился… Я ошарашенно перевела взгляд с фамилии препода на тот предмет, который он будет вести. Инвестиционный анализ. Та самая страшная дисциплина, которой нас пугала вся выпускающая кафедра, называя ее крайне сложной для восприятия и понимания. Мол, не все преподаватели-то ее понимают, а студенты – и подавно.
И в такие моменты меня всегда интересовал лишь один вопрос: а если педагог не понимает, какой предмет он ведет, как студент, слушая такое, может разобраться с преподносимым материалом? Очень странная система образования, на самом деле, но не мне о ней судить.
Что-то подсказывало, что не просто так Кощеева поставили вести этот предмет. Он не был похож на того, кто не уверен в своих силах.
Четыре дня новой учебной недели отводились только на лекции, чтобы и преподы, и студенты успели влиться в учебный процесс перед первыми семинарами и набрать для обсуждения как можно больше материала. И как назло, лекция по инвестиционному анализу стояла завтра первой парой! Шикарное вливание в новый семестр! Да еще и в четверг встреча с ним! А в пятницу, первый день семинаров, второй парой стоял заветный семинар по инвестанализу, и чтобы вы понимали, его тоже будет вести Кощей…
Я внутренне взвыла. Ну почему такая жуткая несправедливость сработала именно на нас? Что мы такого сделали вселенной, что она нас невзлюбила? Он ведь выпьет из нас все соки!
* * *
Открывать глаза по будильнику в половине седьмого было почти осязаемо больно. Организм страдал, протестовал, но деваться было некуда. Пропускать первую пару по столь важному предмету, что еще и ведет человек, который уже выучил, как меня зовут, и, по-видимому, зачем-то вызубрил мое личное дело, что-то не очень хотелось. Проблем потом с ним не огребешь. Зачем мне это надо, правильно?