* * *
Перезвонить мне так и не удалось. Едва я каким-то чудом сама наконец открыла глаза, выбравшись из цепких лапок приятной дремоты, как успевший стать ненавистным за это утро аппарат опять навязчиво зазвенел. Я недовольно скосила глаза, но тут же мысленно себя одернула.
"Не скашивай глаза, а то окосеешь!" - всегда обожала говорить мама, а мой младший братик, Вадим, поддакивал ей:
"Да-да, мама! Смотри, Катюх, уже глаза на переносице сошлись! Ахахахахаха"
Но если брату я могла дать нагоняй, то маму ни при каких обстоятельствах бить бы не стала. Что вы, святой души человек.
Опять звонила Мегера. Я громко и протяжно вздохнула, но трубку взяла практически сразу же. Испортить отношения с преподом выпускающей кафедры я бы не захотела даже в самом страшном сне.
- Здравствуйте ещё раз, Анастасия Викторовна, - постаравшись придать голосу елейность, мило прощебетала я.
- Добрый, Катюш, - не совсем довольно произнесла она в трубку. - Надеюсь, ты решила все свои проблемы и теперь спокойно сможешь пройти опрос. Я бы не стала попусту тебя беспокоить на каникулах, но ректор ругается, ссылаясь на срочность. Ты же понимаешь.
Все мое недовольство как рукой сняло. Порой мы, студенты, забываем, что преподы – тоже обычные люди, со своими проблемами и чаяниями. И преподавание для них – такая же нудная, но обязательная часть жизни. Как для моей мамы - работа экономистом, а для папы - управление логистическими потоками в какой-то крупной конторе.
- Да, конечно, понимаю, - смутившись, пробормотала я. - Я готова ответить.
Голос на том конце провода заметно повеселел.
— Вот не зря я заму кафедры говорю, что ты хорошая девушка, Катюш! - радостно воскликнула женщина, заставив меня смутиться. Замом кафедры стратегии развития предприятия был порядком полысевший дядечка лет шестидесяти. Добрейшей души человек, которому уже давно пора на пенсию. Но почему-то именно у меня с ним с первого курса не сложились нормальные отношения. Вообще никак. Не знаю, чем я ему так не понравилась, но на мою защиту против него встал весь преподавательский состав кафедры, что, несомненно, грело душу.
Голос вытянул меня из блаженных мыслей.
- Готова отвечать?
Я сдержала еще один вздох и страдальчески кивнула. Потом вспомнила, что говорю по телефону, и женщина не может меня видеть, и выразила согласие голосом. Та сразу же набросилась на меня с вопросами. Настоящая мегера. Но опять же, я с любовью!
Ответив на пару десятков типовых вопросов по типу "а советует ли тот или иной преподаватель рабочие тетради университета?" или "насколько по 5-бальной шкале преподаватель знает свой предмет?", я откровенно заскучала и успела пару раз сладко зевнуть. Вот честно, совершенно не хотелось отдуваться за всю группу, но ведь я сама возложила на себя это гордое звание старосты. Вождя пустоголовых. Мамочки двадцати девяти не таких уж и маленьких деточек. Ладно уж, потерплю это чистой воды измывательство. Оно ведь бывает всего раз в семестр, после прохождения очередной сессии.
Но следующий вопрос буквально вытащил меня из царства Морфея, вновь начавшего засасывать, словно трясина, и грубо усадил на кровать, заставляя внимательно слушать препода.
- Катюшенька, а как ты думаешь, как группа отнесется к смене декана нашего института? - деловито вопрошала Анастасия Викторовна, пока я честно пыталась осознать только что сказанное. Декана, Юлию Геннадьевну я любила всеми фибрами своей души, настолько ласковый и понимающий это был человек. Она могла решить любую возникшую проблему, помогала совершенно каждому, будь то отличник или заядлый прогульщик. Она каждому двоечнику давала шанс прежде, чем отчислить его, подолгу разговаривая с каждым в своем кабинете. И надо сказать, после тех задушевных бесед двоечники становились если не отличниками, то гарантированными хорошистами. В отличие от меня, она действительно была мамочкой всего института, горячо любимой каждым уважающим себя студентом. И вдруг, покидает нас...
- А можно поинтересоваться, почему она уходит? - одномоментно севшим голосом уточнила я, не особо надеясь, что дождусь ответа. Но мои суждения оказались ошибочными. Преподы, как и все обычные люди, особливо падки на сплетни.
- Да у неё конфликты с ректором возникли, - заговорщическим тоном прошептала в трубку Анастасия Викторовна, словно мы с ней были закадычными подружками. Впрочем, я и не возражала. - Что-то там на почве несхождения в моральных взглядах и принципах. Конфликт долго зрел, и вот наконец... - женщина прервалась. На фоне послышался чей-то недовольный голос. И хотя слов я не слышала, по интонации стало понятно, Мегеру кто-то отчитывает, причем, нехило. Я тихо хихикнула, прикрыв рот рукой.