- Здравствуйте, - слегка срывающимся от неожиданности голосом поздоровалась я.
- Шоколадку, значит? – улыбаясь и даже не поприветствовав, спросил тот. Щеки сразу же вспыхнули. – Я согласен на молочную с фундуком. Когда будет удобнее скинуть, до или после пары?
- Как вам будет удобно, - процедила я, стараясь не выдать потрясение, с головой захлестнувшее меня. Впрочем, я сама предложила «оплатить» его душевную доброту. Что ж теперь, если я не ожидала такой откровенной наглости в виде звонка с пожеланием с его стороны.
- Хорошо, тогда сейчас скину.
- Спасибо. До свидания.
И тот сразу же отключился, не успела я до конца проговорить прощание. Зубы скрипнули, и только тогда я наконец заметила, с какой силой сдавила их. Делать нечего, придется захватить еще и шоколадку, раз так кстати пришла в магазин. Все равно завтра лекция, отдам.
* * *
Я был расстроен. Нет, не так. Я был РАССТРОЕН. Та, ради которой вообще ввязался в эту авантюру с никому не нужной вводной лекцией, сегодня приходить не собиралась. Что ж, тоже можно было понять. В ее возрасте явно были другие дела, значительно важнее посещения бессмысленных занятий, пусть и по экзаменационному предмету. Возможно, даже встреча с парнем.
Но я тут же отмахнулся. Это не мое дело. Даже несмотря на очевидно сильную симпатию к этой девушке, совершенно не мое дело. Я мог сколько угодно ревновать к существующим или отсутствующим в ее жизни парням, но пока меня напрямую это не касалось, а значит, и думать об этом явно не стоило. Что я себя накручиваю? Может, у нее просто появились неотложные дела, которые необходимо решить здесь и сейчас? Ведь если бы ей было все равно, она бы не стала спрашивать лекцию, а забила, как делают многие студенты, выбравшие в период обучения стезю бартачивания на дядю.
Ладно, я слишком много думаю, растрачивая время, наидрагоценнейший в наши времена ресурс, попусту. Незачем, да и отвлекает от насущного – работы.
А шоколадка… Я, скорее, просто хотел сделать девушке приятно, помочь в сложившейся ситуации, а сладкое – вкусное дополнение к ее красивой улыбке. Пусть и подтвержденное столь наглым образом. Против воли на лице всплыла легкая улыбка. Что ж, пора возвращаться к животрепещущим делам.
* * *
С шоколадкой в кармане и банкой сгущенки в замерзших ладошках, я вернулась домой. Навстречу выбежал довольный Вадим и, вырвав из рук угощение, пулей вернулся на кухню, бросив коронное напоследок:
- Тебя только за смертью посылать. Хрен дождешься.
- Сейчас по губам за такие слова получишь, - пригрозила я вслед, а затем беззлобно отозвалась. – Если такой умный, сходил бы сам в магазин и купил. Как видите, меня никто не съел.
Часы тем временем начали мерно отсчитывать одиннадцатый час, а на душе, несмотря на привычные препирательства, было легко и спокойно. Впервые за долгое время.
Глава 9
Завтрак у мамы получился, как всегда, отменно вкусный. Хоть блины и успели несколько раз остыть, пока я ходила в магазин, прохладная сгущенка восхитительно скрадывала это не очень приятное ощущение, даруя мягкую, перекатываемую на языке сладость.
- Дочуль, чем ты тут вообще питаешься? – поинтересовалась мама между подходами к тарелке. – Одни овощи в холодильнике.
- А вот и неправда, мамуль, - улыбнулась я, закидывая очередной блин в рот и продолжая с набитыми щеками. – В морозилке лежит кусок свинины, на который я имею весьма и весьма большие планы.
- И какие же? – съехидничал Вадим, снова отрываясь от телефона. Когда только он успел его достать с холодильника? Хотя, может, мама разрешила.
- Рагу приготовить, - не осталась в долгу и таким же тоном ответила я, наконец прожевав пищу. – Но вы стооолько еды навезли, что пока в нем нет необходимости. Сами как поживаете? Что все обо мне да обо мне? Я вас столько не видела!
Но мне никто не спешил отвечать. Вадим опять залип на экран телефона (надо поинтересоваться, что он там смотрит вообще-то), а мама, задумчиво подперев рукой голову, сидела и смотрела куда-то вдаль. Невольно я ей залюбовалась, хотя та, насколько могла судить, слишком уж себя запустила: короткие волосы, не видевшие давно обновления цвета, избавились от краски, и корни радостно блестели сединой. Светло-голубые глаза смотрели с некой затаенной тоской, словно вся жизнь – это один сплошной тлен, и ей хотелось поскорее отдохнуть от окружавшей бренности. Губы, красивые, полные, не то, что у меня, были искусаны и местами покрылись кровавой корочкой. Что-то тревожило маму, но та своими переживаниями делиться не спешила. Впрочем, как и всегда, стараясь сберечь домочадцев от излишних нервов, держала все в себе, за что я периодически ее ругала. Но разве я могла что-то ей доказать? Конечно, нет. Я ведь всего лишь ребенок, а мама – давно взрослый человек.