- Да мне откровенно без разницы, веришь ты или нет, Кать, - хрипло засмеялся Кощей, даже не осознавая, что этими словами загнал в мое сердце тысячи острых иголок. Я задохнулась, но вряд ли мужчина, которого я самолично затащила к себе в гости, обратил на это внимание. – Я действительно пришел за аспирином и абсолютно случайно наткнулся на тебя. Если таблетка есть, пожалуйста, дай ее, и я спокойно пойду к себе. Если нет, просто открой дверь и выпусти меня.
- Сейчас посмотрю, - бросила я и скрылась в комнате, унося вслед невыплаканные от обиды слезы и трясущиеся руки. Бесчувственный чурбан! Да что же он за мудак такой? Я надеялась, что он простил меня, а оказалось, все так и осталось на кругах своя. Кощей все еще злился на меня за те слова.
Да, согласна, наверное, слова мало что способны изменить, но ведь одно-единственное слово может полярно изменить чью-то жизнь, а я этих слов извинений сказала уже немерено. И звонила, как дурочка, пока он в баре тусил с какой-то девкой, потом писала ему, опрометчиво ожидая получить хоть мало-мальский ответ, но так его и не получила, а все для того, чтобы он с похмелья на следующий день завалился ко мне в поисках аспирина… Да уж, как порой жизнь способна бить под дых, затрагивать потаенные частицы души.
На удивление, заветные кругляшки таблеток в моей аптечке оказались. Наверное, мама, когда собирала лекарства в город, кинула пластинку в ящик. Просто, чтобы была, на всякий случай. Вернулась в коридор и застала Кощея ровно в том же положении, в котором он был, когда я уходила. Он уже спал.
Я удивленно вскинула брови, но ничего не сказала. Лишь положила таблетки в карман домашних штанов, присела на корточки и стала тормошить мужчину. Еще у меня в прихожей пьяницы не спали, до чего докатилась.
Но растолкать с первого раза не получилось. На меня что-то бессвязно бормотали, махали руками, но глаза упорно не спешили открывать. Я тяжело вздохнула и принялась с новой силой.
- Антон Сергеевич! – восклицала я, пока стучала ладонями по щекам, пытаясь привести в чувство. – Ну хватит уже! Пора и честь знать! Просыпайтесь!!!
И тут наконец мои попытки увенчались успехом: мужчина медленно приоткрыл глаза, будто каждое движение век причиняло ему несусветную боль, огляделся по сторонам и тихо спросил, поставив своим вопросом в тупик.
- Где я?
- Вы у меня в гостях, Антон Сергеевич, - произнесла я, широко улыбаясь и наконец разгибая затекшую спину, и вытащила из кармана таблетки, протягивая их декану. – Пришли за аспирином. Вот он. Берите.
- Ах, да. Вспомнил, - пробормотал он, потирая заспанные глаза.
- Забирайте, - повторила я, размахивая пластинкой перед носом Кощея, но тот ее принимать не торопился. Наоборот, не обращая никакого внимания на протянутую к нему руку со спасительным лекарством, он вперил взгляд своих пронзительных, но по воле случая немного расфокусированных, карамельных глаз в мои. От этого взгляда сразу стало не по себе, но я старательно откинула все чувства в сторону, прикрываясь обидой.
- Вам пора, Антон Сергеевич, - напомнила я, не дождавшись, пока тот сам заберет заветные таблетки, и сама вложила их ему в руку. От соприкосновения с его сильными пальцами по телу пробежала предательская дрожь.
- Да, ты права, - сказал он, наконец отрывая от меня взор, и встал с холодного пола, сжав лекарство в руке. – Я тоже хотел попросить прощения, что не ответил вчера. Не в том состоянии был, как видишь. И вообще хотел попросить прощения за свое поведение тогда, в кафе. Ты ни в чем не виновата, Кать, просто мы неправильно друг друга поняли. Ты имела полное право расставить границы так, как посчитаешь нужным, и мне не следовало обижаться и демонстративно уходить. Я прекрасно понимаю, как вся сложившаяся ситуация выглядит со стороны. Особенно для девушки, которая, пусть и на семь лет, но младше, и совершенно не знакома с мужчиной, что уже признался ей в чувствах…
Тут Антон Сергеевич опасно пошатнулся и опять упал бы на блестящий ламинат, если бы не успел опереться на стену. Чуть с запозданием из-за вновь произнесенных слов, я все же вышла из окутавшего, словно объятия матушки, оцепенения и помогла обрести своему напившемуся декану равновесие.