- Да ладно, Антох, я же вижу, ты хороший мужик. Че ты лезешь со своими нравоучениями? – усмехнулся тот, кого назвали Данилом, и закинул руки за голову. После подобной неслыханной дерзости у нас с Антоном Сергеевичем глаза почти выкатились из орбит, но я благополучно удержала язык за зубами. Хотя бы в этот раз. Внутреннее чутье подсказывало, даже кричало, что с этим отморозком связываться не стоило, а вытаскивать в случае чего все равно бы пришлось декану.
- Как вы себе позволяете разговаривать с деканом института? – сквозь плотно сжатые челюсти процедил Антон Сергеевич, а я стояла рядом и благоразумно не вмешивалась, скрестив руки на груди, но готовая в любой момент, если что-то пойдет не так, двинуть этому ненормальную тяжеленным рюкзаком по лицу.
Данил осклабился еще больше и сделал шаг к Кощею, убрав руки в карманы, но менее странно от этого выглядеть не стал. Звонок на следующую пару уже давно прозвенел, скрывая происходящий диалог от множества любопытных глаз, но редкие прохожие, что имели смелость проходить мимо, таращились на происходящую картину во все глаза, чем вызывали у меня зудящее чувство злости под кожей.
- А что такое, Антон Сергеевич? - передразнил он интонацию и громко, отвратительно рассмеялся. – Я вам не подчиняюсь, декан у меня другой, а программа обмена, насколько мне известно, штука невозвратная. Приняли меня на месяц, вот столько терпеть и будете. Никуда не денетесь!
И все также громко смеясь, чокнутый двинулся наконец в неизвестном для нас направлении, а я медленно перевела взгляд с удалявшейся фигуры на ошарашенного не менее моего декана.
- Что это было? – тихо поинтересовалась я, будто боялась, что этот Данил меня услышит.
- Тебе пора на пару. Опаздываешь, - процедил Антон Сергеевич и пошел в обратную сторону, оставляя меня наедине с отнюдь не радужными размышлениями по поводу того, а что это только что за нахрен было?!
* * *
Домой я пришла практически как обычно, около половины пятого вечера. Казалось бы, все прекрасно, шла не по потемкам. Радуйся жизни. Но нет, я хотела посмотреть в глаза тому придурку, который решил поставить четыре пары, причем сначала шли две лекции, и только потом семинары. Видимо, это было сделано для того, чтобы измотать нас по самое не хочу, а потом окончательно добить на практических занятиях.
Но факт оставался фактом: я была очень злой. Особенно, после утреннего представления, объяснения которому у меня не было. Чтобы успокоиться и отвлечься от негативных мыслей, созвонилась с мамой и полчаса болтала с ней ни о чем. Спрашивала о ее работе, даже задавала какие-то практико-ориентированные вопросы, кидалась умными словами, выученным в универе, интересовалась бытом, добралась даже до бытия кошки. Словом, говорила обо всем подряд, лишь бы отвлечься от сосущего чувства внутри.
Однако после разговора мне действительно, пусть и совсем немного, стало легче. И, казалось бы, когда я все-таки отпустила произошедшее, в дверь раздался едва слышный стук. Против воли я встрепенулась. Кого нелегкая по мою душу принесла? Я никого в гости не ждала.
Осторожно подкралась к двери, стараясь ненароком не выдать свое присутствие дома, и выглянула в глазок. На лестничной клетке стоял Антон Сергеевич собственной персоной. Ну что ж, хотя бы не маньяк. Хотя кто мог ручаться, что Кощей – не психопат и не пришел меня расчленить? Но попытка не пытка, и я открыла замок, отворяя небольшую щелочку.
- Кать, здравствуй, - раздался изможденный голос, от которого по спине сразу пронесся табун мурашек. – Извини, что без предупреждения. Я так устал…
- Устали, что аж пришли по мою душу? – съехидничала я, хотя у самой кошки на душе скребли. Ответом мне стала звенящая пустота, и я сделала щелку чуть шире, выглядывая в подъезд. Кощей так и стоял, со склоненной головой и безвольно опущенными по швам руками.
- Если нет, я пойду к себе, - наконец прозвучал безжизненный баритон.
- Да нет уж, проходите, - улыбнулась я. – Раз пришли. Заодно и проясним, что это сегодня такое было. Уверена, вы уже разобрались.
- Разобрался, - выдохнул он, проходя внутрь, и я закрыла за ним дверь на несколько оборотов замка. Не хотелось бы, чтобы в открытую квартиру ворвались воры, а то многоэтажки – штука непредсказуемая.
Я провела гостя в зал и усадила его на диван, а сама упала в стоящее напротив кресло и невольно залюбовалась открывшейся картиной. Волосы в темноте пространства отливали русым, а глаза приобрели более глубокий, каштановый оттенок. Привычную белую рубашку Антон Сергеевич сменил на черную футболку свободного кроя, а строгие аспидные брюки – на обычные серые «спортивки». Пальцы были скрещены в крепкий замок, подушечка левого большого пальца задумчиво поглаживала кожу на правой руке, а татуировки, так волновавшие мое воображение последние пару недель – беззастенчиво выставлены на всеобщее обозрение. И в своей красоте он выглядел так… по-домашнему.