- Почему я должна тебя прогонять?
* * *
Ее глаза в полутьме, создаваемой не полностью включенной люстрой, сверкали, словно два колдовских озера, затягивая в свой зеленый очаровательный омут, и в кои то веки мне не хотелось этому противиться. Блестевшая на щеках соленая влага придавала ее лицу еще большее очарование, и безотчетное желание поцеловать девушку вспыхнуло в груди с новой силой. Такой, что противиться ему не было возможности.
Ее тонкие дрожащие пальцы обхватили мое запястье и сжали его, а на лице Кати проступила мука. Я мог только смутно догадываться о ее мыслях, блуждавших в голове, и решил перехватить инициативу в свои руки. Вырвался из его слабого захвата и притянул к себе, в этот раз намеренно усаживая на колени, и откинулся на спинку дивана, устраиваясь удобнее. Коснулся ее волос, пропуская сквозь пальцы шелковистые длинные пряди, очертил невесомыми движениями острую линию подбородка. Катя прикрыла глаза и, казалось, полностью расслабилась в моих руках, и когда, как я считал, она потеряла бдительность, и я решил ее поцеловать, та неожиданно распахнула глаза и вперила в меня полный страха взгляд.
- Не надо, - прошептала она, и я послушно отпустил ее. Но вопреки моим ожиданиям, девушка не слезла с меня, лишь отодвинула лицо. Однако я так просто отпустить ее не мог.
- Прошу, позволь мне, - едва слышимо произнес я, нежно касаясь плеча, скрытого рукавом футболки. – Я не сделаю тебе больно.
- Я не боюсь боли, - тоскливо усмехнулась она. – Во всяком случае, не физической. Я боюсь того, что будет после поцелуя.
- А что будет? – поинтересовался я.
- Я не хочу, чтобы мной воспользовались, а потом выбросили за ненадобностью, - пробормотала она, подняв глаза к потолку и не дав непрошенным слезам пролиться дорожками по лицу. Я улыбнулся и придвинул девушку ближе.
- Кать, посмотри на меня, - я терпеливо дождался, пока она опустит голову, и только после этого продолжил. – Я прекрасно понимаю, что и так чересчур тороплю события, но могу с уверенностью тебе сказать. Я перерос возраст игр на чужих чувствах. Да и, если честно, никогда в них не играл. Мне не двадцать лет, не в обиду тебе ни в коем случае, у меня было время нагуляться, и теперь, раз моя броня рухнула, я хочу построить нормальные отношения с человеком, которого пусть я недостоин, но привязан к нему всем своим никчемным сердцем. Если ты позволишь, конечно. И могу поклясться тебе на чем угодно, у меня не было даже задней мысли воспользоваться твоей наивностью и обмануть. Пусть и ненароком. Но сейчас, когда ты услышала мою историю, вправе прогнать меня, сломленного и потерянного, и я пойму тебя. Ты достойна большего.
- Я сама решу, чего достойна, - уверенно сказала она, смахнула слезы.
И поцеловала меня.
Конец