- Вот так всегда. Как болтать, так все первые. А как вести деловой разговор, так сразу в молчанку играть начинаем. Что ж, ладно. Я вас понял, время тратить не буду. Тогда будем начинать. Как вы уже знаете, меня зовут Кощеев Антон Сергеевич, и я вступаю на пост декана нашего дражайшего института вместо Бессоновой Юлии Геннадьевны. Накануне я не поленился изучить личное дело каждого из вас и, надо сказать, был приятно удивлен некоторыми обстоятельствами. Во-первых, вашей успеваемостью и посещаемостью. Рад осознавать, что вы, уважаемые старосты, с должным усердием относитесь к занимаемым должностям. Во-вторых, тем, как о вас отзываются преподаватели выпускающих кафедр. Думаю, в таких условиях мы с вами обязаны подружиться, учитывая, что вектор обучения у нас направлен в одну сторону. В сторону развития собственных способностей.
Мы вяло похлопали на эту очевидно (не)мотивационную речь, а я вообще не утруждала себя вниканием в его слова, сосредоточив внимание на внешности, совсем не типичной для рядового сотрудника университета.
Высокий и широкоплечий, он, несомненно, был весомой фигурой, которую просто так не упустишь из поля зрения, даже если захочешь. Как я только умудрилась его не заметить, когда забежала? На спинке стула висел отутюженный пиджак, окрашенный в аспидный, сам одет в идеально белую рубашку и цвета воронова крыла брюки. Короткие волосы тона зрелой пшеницы аккуратно уложены и зафиксированы гелем, темно-карие, оттенка вареной карамели глаза смотрели внимательно, даже слегка пытливо. Пухлые губы постоянно были в напряжении, даже тогда, когда тот говорил, а на подбородке небрежная щетина, которой, насколько я могла судить, было около пары дней. Еще и эти татуировки… Он намеренно их обнажил? Как его вообще приняли на работу с такими объемами рисунков, как минимум, на руках?
Но из мечт меня выдернул голос, сочившийся ехидцей.
- Васенина? О чем замечтались? Поделитесь с нами, мы тоже помечтаем.
Я нервно дернулась и смерила его взглядом. Да что он начал ко мне придираться, не успела я войти в аудиторию? Ну да, не поздоровалась, мой косяк, но сейчас… Я ведь ни с кем не разговариваю, ему вещать не мешаю. Или придраться больше не к кому?
Былое очарование, навеянное вчера голосом, пропало без следа. И надо сказать, весьма кстати. Не хватало мне испытывать симпатию к собственному декану. Еще и забитому татуировками по самое не хочу. С моей природной неловкостью, уверена, мы точно не сочтемся. Да и родители подобную кандидатуру вряд ли одобрят, если когда-нибудь увидят. Да, Господи, что со мной? О чем я вообще думаю?
- Извините, но вам показалось, что я не слушаю, - ответила я, стараясь, чтобы привычно дрожащий при разговорах с руководством института голос сейчас звучал уверенно. Тот подозрительно прищурился, словно желал уличить во лжи. Я гордо приосанилась, продолжая не сводить с него глаз. Не хватало еще, чтобы меня воспитывали, как вести себя на собраниях. Не маленькая девочка. Слишком уж много этот Антон Сергеевич на себя берет.
Новый декан хмыкнул и отвернулся. Отступил. Что ж, один – ноль в мою пользу. Я едва заметно усмехнулась, но теперь решила смотреть только на него и ни на что не отвлекаться. Не хватало мне еще придирок.
* * *
Екатерина Васенина. Староста ЭУП, вторая группа.
Вчера, когда обзванивал студентов, только она осмелилась показать острые клычки. Все остальные лебезили предо мной, будто мое расположение к ним – верх их пожеланий по жизни. С одной стороны, с такими проще работать, можно быть уверенными в их преданности, но с другой… никакой заинтересованности. С такими все неизменно просто и заведомо известно. А вот эта выскочка… другого рода цветочек. Она не старалась произвести впечатление, говоря то, что крутилось на языке, даже если это было неуместно. Никто из тех, кому я звонил вчера, не поправил меня, не исправил заведомо неверное предложение. И только она осмелилась на это. Что ж, таких студентов на моей практике было не так уж и много. Тем интереснее будет с ней работать.
Придираться сейчас, при личной встрече, было физически приятно. Она так смешно корчилась, когда я с ней заговаривал, находя почти пустяковые поводы для обращения. Я прекрасно видел, что мои замечания выводили девушку из себя, но та упорно прикусывала язык, не выдавая свое недовольство прямо здесь, на публике. Однако зеленые глаза презрительно сверкали, выдавая гнев с головой.
Как я понял, что они зеленые? Да она единственная села на второй от меня ряд в то время, как все сидели на «камчатке», то есть на седьмых или даже восьмых. И вообще, зачем она так броско вырядилась? Чье внимание жаждала привлечь? По серьезности прикида с ней мог посоперничать разве что я, и то только потому, что привык на работу надевать одежду только делового стиля. Остальные же пришли в чем попало: и рваных не по погоде, зато по моде джинсах, заношенных футболках, словно мы не на серьезное мероприятие в университете собрались, а на вписку у подружки в комнате общаги.