Покосившись на мужчину, стоящего рядом, я мгновенно пожалела, что оделась наспех. Синие джинсы-стрейч, какая-то мешковатая блузка непонятного цвета (откуда она такая взялась в моём гардеробе?!) и лёгкие туфельки без каблуков. Волосы разлеглись по плечам и спине в творческом беспорядке. Рядом с этим гигантом, одетым так, словно у него было назначено к самому президенту, я чувствовала себя замарашкой. А этому хоть бы что, стоит с непроницаемым лицом, словно статуя, и пялится в стену. Брови сведены, губы поджаты, на лице - ноль эмоций, кроме одной, - когда же этот чёртов лифт уже спустится на первый этаж!?
Я, краснея, думала о том же. Потому что воздуха стало катастрофически не хватать. Странно, я, вроде, до этого дня не замечала за собой, что страдаю клаустрофобией. А тут – на тебе, проявилось!
Чувствуя в себе не просто необходимость, но потребность хоть что-то сказать, я повернулась к соседу лицом.
- Вы извините меня за то, что... вчера произошло, - выговорила я быстро. – Я не думала, что всё так закончится. Если бы не Маркиз, я бы никогда... никогда не посмела бы... и вообще...
Я, конечно, не ожидала задушевного разговора, однако красноречивого молчания мне было недостаточно! А каменная статуя даже не шелохнулась. И это меня вдруг задело. Стоит и молчит, будто в рот воды набрал!
- Знаете, могли бы хоть что-нибудь сказать, - проговорила я, насупившись, - чтобы показаться вежливым.
Тёмные сдвинутые к переносице брови взметнулись, губы опустились, а сам сосед повернулся ко мне с таким выражением на лице и в серых глазах, будто собирался принести меня в жертву.
- Знаете, если я захочу услышать ваше мнение, то поинтересуюсь, - жёстко выдал этот образец безупречности, окинув меня цепким, сканирующим, пусть и беглым взглядом. - Тем более не стоит ожидать от меня проявления вежливости к той, что вчера сделала всё возможное, чтобы доказать, что сама она о вежливости имеет лишь весьма относительные познания!
И решительно выскользнул из лифта, который, кажется, сговорившись за моей спиной с соседом, распахнулся перед нами как раз в момент, когда этим темноволосым гадом было произнесено последнее слово.
А я, дура набитая, осталась стоять в дверях, как зачарованная, глядя на удаляющуюся, выпрямленную спину. И чувствуя, как моя самооценка стремительно летит вниз – к моим друзьям-чертям. В прямом смысле этого слова!
Вот же... хам! Неужели та китайская реликвия была настолько дорогой, что он до сих пор бесится?..
Я нахмурилась, ощущая себя так, будто опять села в лужу. Только теперь, наверное, меня в неё намеренно посадили. Решив разобраться с этим потом, я поспешила на остановку. Да здравствует общественный транспорт! И работа, которая, как ни странно, спасла меня, пусть и не надолго, от мысленной расчленёнки, до которой обязательно дошло бы дело, не углубись я процесс создания рекламных композиций.
Но на работе тоже не всё ладилось, а если быть точной, не ладилось вообще ничего. Заказ на рекламу кофе достался Наталье, мне же предстояло разобраться с тем, как рекламировать бумагу для принтеров со странным названием «Марина» - водостойкая она, что ли? Зорин требовал представить отчёт о проделанной работе и идеи рекламы уже через три дня, а это еще раз – лбом о стол. Потому что никаких идей у меня на этот счёт не было.
А начальник, редиска этакая, не смог меня не уколоть, напомнив, на каком положении я нахожусь в фирме. На плавучем положении, - я это помнила очень хорошо. И в итоге я провела рабочий день в размышлениях о том, как удержаться на плаву, вместо того, чтобы выполнять заказ, и покидала рабочее место неудовлетворенной и раздосадованной. А, едва зайдя в подъезд, вспомнила еще и о проблеме, которая жила у меня за стеной. Будто у меня и без соседа было мало проблем!
Но прощение нужно было вымаливать. Виновата же я, в конце концов, значит, нужно расплачиваться. А если вымаливать прощение, значит, вымаливать его по полной программе!
И я, к своему ужасу, решила задобрить соседа огромным шоколадным тортом, приготовленным, естественно, своими руками. Ведь все знают, что лучший подарок - тот, что сделан своими руками! Примет он мой торт, как миленький, попробует пусть только не принять!..
Не отравить бы его только, а то мне и это прегрешение запишут в книгу моих чёрных деяний...
Итак, я решилась. Решилась разжалобить упрямого гада с тиранскими замашками и замолить свои вчерашние прегрешения порцией великолепного шоколадного торта, испечённого по рецепту, вычитанному в кулинарной книге бабы Поли. Чем не примирительный жест с моей стороны!?